Этот город им ни в жизнь не взять

Мартин Брест

При заходе на Киев и месячных боях на трех напрямках россияне твердо поняли три вещи:

По-перше, Киев большой.
По-друге, у него речка посередине.
По-третє, этот город умеет давать пизды сотней различных способов.

Часть из них Киев подсмотрел у Марика, Николаева, Чернигова, Харькова, Сум. Часть – талантливо взрастил, как Ирпень, Бучу и Гостомель. А часть зародилась самостоятельно, выросла, одела спортивки, кепку, кроссы и отжала бэтэр на Оболони.

Просто этот город очень хочет жить. Настолько сильно хочет, что берет… и живет.

Люди возвращаются. Люди открывают двери своих квартир, крамниць, ресторанов и киосков. У нас рядом открылась Ветерано-пицца и парикмахерская, и туда, и туда – очереди. Мы теперь стоим в пробках, Карл, сука, в пробках, как же я им радуюсь.

Люди злы. Месяц, который дали нам наши войска, сильно изменил жителей Киева. Они перестали бояться, они поверили в новых богов и героев, они внутри себя решили, несмотря ни на что, выжить, они начали улыбаться, ругаться и одеваться по погоде.

Я видел молодую девушка в узких джинсах и тонком сером пальто, которая шла мимо блокпоста и безумно красиво пела. Десять мужиков провожали ее глазами и улыбались. Они даже остановили машины, чтобы она могла перейти Дегтяревскую – клянусь, это было настолько круто, насколько вообще это долбанное слово применимо в нашей реальности. Я улыбался. Я сидел за рулем и скалился во весь рот. Я и сейчас, когда пишу это, улыбаюсь как идиот.

Этот город ездит между блоками, ходит в магазины и поет на улице. Этот город стал настоящим, честным и, оказывается, безумно красивым. Этот город огромен, в нем есть речка посередине, и он умеет давать пизды сотней различных способов.

Этот город им ни в жизнь не взять.