падла

Толик стоит, отодвинув завешивающее вход грязное синее одеяло, и в одной руке держит свой АК, а в другой – почему-то расчёску. Нет, не стоит – он постоянно дёргается, не может успокоиться. Он вдруг начинает орать, и все вздрагивают – и Лис, валяющийся на наре и переписывающийся с женой, и Вася, замерший на своей койке с плитоноской на коленях. Мы вдруг понимаем, что находимся в одном мерзком, сером и грязном помещении с сумасшедшим, с безумной тварью, вооружённой автоматом, маленькие пульки из которого прошьют тёплого и мягкого меня насквозь за доли секунды…