Донецк. Лето 2014-го…

Начнём с этой зарисовки.
Потому что именно с неё меня начало “вспоминать”.

Ты сидишь в Донецке, летом 14-го, и всё х*во.
Работа закончилась.
Друзья уехали.
Доча в Марике, муж на войне.
Дома 3,14дец.

Какие-то дикого вида хмыри с автоматами блюют под Изумрудом, пока ты делаешь вид, что всё зае*ись, щас вот лавашик куплю и домой.

Потом заходишь на заправку за попить и встречаешь стаю одинаково одетых говнюков, с каким-то мерзким говорком, растягивающим гласные. У тебя больно чешутся зубы, и ты уходишь быстро, потому что в твою заправку, куда бегали с друзьями за ещё одной, наступили ботинком. Плюнули туда.

Ты идёшь домой, там тёплые коты и помидоры, там иллюзия вчерашности. Когда не запирал калитку, и можно было прийти без звонка. Там ты собирал тормозок мужу и гладил юбку доче в школу. А потом бежал на работу, а вечером ныл, что всё х*во и ты зае*ался так жить.  С этими юбками, тормозками и работой.

Ты ещё не знал, как звенят нервы от градов. И даже глухая, хлопающая трескотня стрелкового вызывает неудержимое желание пригнуться.
В том самом доме, который строили, чтобы жить.
Просто жить.
С котами и помидорами.
С тормозками и юбками.

Как пахнет страх?
Он пахнет летним зноем. И металлом.

А потом, когда ты уехал уже, сбежал, съе*ался.
Когда всё вокруг чужое и странное.
Там люди.
Они живут своими жизнями.
Жизнями, которые не пахнут летним донбасским металлическим зноем.
Они гладят юбки, готовят тормозки. Ноют.

Хочется сказать им главное: чуваки, это счастье. Маленькое, мещанское, да всё-равно какое, пока оно есть.
Но они не поймут. Не поверят.
И я бы не поверила.