Любые аналогии и ассоциации совершенно случайны

Началось все с того, что бравый десантник Уго Чавес клятвенно пообещал венесуэльским обывателям, которые в то время жили очень даже хорошо по южноамериканским меркам, что они будут жить еще лучше. Что для этого нужно? Да ничего, кроме голосов на выборах. А дальше будет реализован гениальный план – отнять и поделить.

Люди поверили.

Слово бравый десантник сдержал.

Стратегические предприятия начали национализировать, над ценами в розничной торговле и курсом валют ввели контроль, доля государства в добыче и переработке нефти была установлена не ниже 51%, плата за недра и налогообложение в нефтянке значительно выросли. Правда, персонал PDVSA – монополиста по добыче нефти и газа, крупнейшей компании в стране – почему-то начал возмущаться и бастовать, но этот вопрос решили быстро. Во имя халявы можно вышвырнуть за забор восемнадцать тысяч человек. И начхать, что речь идет примерно о половине сотрудников компании – незаменимых нет, а нариду^тм нужен бензин по три цента за литр.

Правда, экономика – эта продажная девка империализма – отреагировала не так, как ожидалось. Куда-то исчезли мясо, молоко, сахар, масло и далее по списку. Те, кто не побоялся оставить эти никому не нужные излишества в ассортименте, поднял цены, наплевав на государственный контроль. Да и цены на бензин в итоге пришлось увеличить.

Зрада? Однозначно. Кто виноват? Во-первых, предшественники. Во-вторых, внешние силы. Американцы, сволочи, покупают венесуэльскую нефть! За деньги! Да и европейцы, между прочим, тоже недалеко от них ушли. Так давайте выгоним их бизнес из страны, а имущество национализируем! Кому, в конце концов, нужны все эти Exxon Mobil, Chevron, Total, Conoco Phillips, Statoil и прочие BP? Без них лучше.

Когда бравый десантник окочурился от рака, его дело продолжил водитель автобуса. Экономика, в свою очередь, опять подвела. Объем нефтедобычи и нефтепереработки сократился в три с половиной раза, совокупный объем экспортных продаж за пару лет также обвалился почти втрое. Пищевая промышленность сдохла. Нариду^тм начали раздавать кроликов. Во-первых, это мясо и протеин, а во-вторых, на то они и кролики, чтобы “плодиться, как кролики” (© Николас Мадуро). Люди гениальный план по борьбе с голодом не оценили; кроликов нарядили бантами и оставили в качестве домашних питомцев.

Итог: еда по талонам, туалетная бумага – предмет роскоши, паралич и развал инфраструктуры – нет ни электричества, ни воды в кранах, с канализацией тоже беда. Медицина, говорите? Что это такое? В стране нет даже физраствора, не говоря уже о медикаментах.

И да, люди возмущаются и бастуют. Протесты приняли массовый характер примерно с четырнадцатого года, если мне не изменяет память. Однако Мадуро почему-то никуда не делся. Да и зачем ему куда-то деваться? Объединенной оппозиции толком нет, все недовольные бегут из страны. Внутренняя поддержка в лице силовиков имеется. Плюс “колективос” – по сути, организованные и вооруженные маргиналы, которые крышуются властью и существуют на ее подачки. Возможно, именно поэтому Мадуро и не допускает в страну гуманитарную помощь – чтобы не создавать альтернативных каналов кормления люмпена, что чревато ослаблением контроля.

А еще в Венесуэле есть нефть и теплый климат, и нет отопительного сезона по шесть-восемь месяцев в году. Да и вторгаться к ним никто не собирается. Так что любые аналогии и ассоциации совершенно случайны, да-да.

На фото: 28-летний Хосе Виктор Салазар Бальза, охваченный огнем. 3 мая 2017 года он участвовал в акции протеста против президента Венесуэлы Николаса Мадуры и пострадал в столкновениях с полицией. © Ronaldo Schemidt/AFP