Я – параноик

ОК. Давайте поговорим про паранойю. И про то, что я (о ужас!!!) не доверяю отдельным волонтерами и активистам. А я – параноик. С 14-го года.

Я не доверяю полиции, которая стоит на трассе в зоне ООС.
Я не доверяю ВСП, НГУ или военным, которые останавливают мою машину.
Я не доверяю волонтерам, которых не знаю лично очень давно. Особенно, если деятельность некоторых из них больше похожа на ИПСО противника.
Я никогда не отвечаю на вопрос полицейских или нациков – куда едете? Потому что в 14-м году, когда сливы противнику были в порядке вещей, именно благодаря этому недоверию мы несколько раз не встряли в проблемы и, возможно, именно благодаря этому остались живы.

И в 19-ом я не говорю куда мы едем. Потому что мы не делаем секрета из того, что кроме гуманитарки, мы занимаемся инструкторской деятельностью непосредственно в зоне ООС. И иногда приходится работать на первой линии. И часто результативно. И поскольку, в частности, моя рожа немного известна, то сложить два плюс два не очень сложно.

Именно поэтому мы уже давно вообще не пишем, что готовимся к поездке или выезжаем. И отчеты публикуем с задержкой почти в неделю. И про занятия с пулеметчиками, если сразу после этого или в процессе занятий ведется работа по противнику, практически не пишем или пишем с очень большой задержкой. Потому что я знаю, как работает РЭР (радиоэлектронная разведка – ред.).

Я знаю, как складывается по крупицам информация в открытом доступе и в результате дает полную картину. И я так же знаю, что по нам с большим удовольствием отработают не только ПТУРами, но и на минометку не поскупятся. Потому что то, что мы делаем, приносит результаты.

Именно поэтому я всех незнакомых мне лично людей воспринимаю настороженно. Кем бы они не назывались. Волонтерами, активистами или еще кем угодно. Потому что у силовиков есть какие-никакие способы проверить и отследить деятельность человека. Потому что СБУ по силовикам худо-бедно но работает. И я не имею ничего против, если с таким же недоверием относятся ко мне. Даже когда мы приезжаем по БРке. Я не задаю лишних вопросов. Совсем. Мы не лезем на ноль, если там не нужно отработать или провести практические занятия. Мне вполне хватает той информации, которая мне необходима для нашей работы. И ни на йоту больше.

И при этом всем я нормально отношусь к тому, чтобы ко мне относились с таким же недоверием. Потому что революция и начало российской агрессии вынесли столько всего на поверхность, что отплевываться мы будем долго и мучительно. И получилось это только благодаря нашей наивности и гипердоверчивости. Не каждый, кто говорит правильные вещи, поступает правильно. Не каждый, кто позиционирует себя как патриот, патриотом является. Просто помните об этом. И ваши шансы остаться в живых и не залететь в какую-то мутную историю существенно вырастут. Христианские догмы о том, что все люди братья и все люди одинаково хорошие, на войне начинают резко пробуксовывать. А цена наивности и доверчивости на войне – это человеческие жизни.