Передайте привіт Максиму…

– Присажуйтесь.
– Ой, синку, та мені через остановку.
– Та присажуйтєсь, находітєсь щє.

Двадцать седьмой с литеркой “А” тралик ползет, шипя и позвякивая, кондукторша в перекрученной жилетке устало и торопливо бормочет “талоны-талоны-покупаем-хто-зашел-передняя-площадка-шо-у-вас”, люди расстегивают куртки и рассовываются по углам.

– Молодой человек, шо у вас?
– Проездной, – я выныриваю из кричащего предвыборного фейсбука и пялюсь в окно. А не, еще не проехал, фууух.
– Показуйте.
– Будь-ласка. – Черная обложка, купленная в Вахе за восемьдесят гривен на базаре теплой весной шестнадцатого.

– Синку, а тобі щє довго?
– Пару зупинок.
– А потримай костюма, я хоч руку разогну, а то вже болить.
– А давайте.

Она отдает мне узкий и длинный пакет, с петелькой тремпеля, и со стоном выпрямляет руку. Сухие пальцы, кажется, пощелкивают, вторая рука плотно прижимает к себе дешевую черную сумку. Кондуктор кивает, я складываю УБДшку и начинаю пытаться запхать ее одной рукой в нарукавный карман. Получается хреново. Пшшшш. Следующая остановка – Дорогожичи.

– То в тебе развє проїзной?
– Почті.
– Ех… шо ж ти, дурний, так робиш?
– Шо я вже зробив?
– Це ж ваше “убеде”, а ти його проїзним назвав.
– Та то я прикалуюсь.
– Мой Максім тоже, як привіз оцю книжечку – прикалувался, як ти. Молоді, дурні…
– Є нємножко. Ну вибачайте, більш не буду.
– Ех… – она качает головой, уже не слыша меня. Весь троллейбус, двигаясь по сложной ломаной линии, раздвигает убегающую реальность, в кармане пикает предвыборный орущий фейсбук, пальцы еще плотнее прижимают сползающую сумку.

– То я вихожу, осьо ваш костюм.
– Та то внучкін. Ага, давай.
– Привіт Максіму.
– Передам, – она подымает глаза и отстраненно смотрит каким-то абсолютно выцветшим взглядом. Троллейбус начинает тормозить, мы все покачиваемся в каком-то синхронном рваном ритме. – Передам. Ото Пасха, потом Гробкі, отам і передам…
– Извините.
– Йди вже… Проїздний. Ех…