Всё ж для тебя, Юленька! Выхлоп где?
Немолодая, усталая женщина стояла возле открытого шкафа. По полу были раскиданы опостылевшие каблуки и утягивающие колготки. Блондинистая коса свисала с абажура и отбрасывала тень, странно похожую на петлю. Скользя глазами по вещам, женщина тихо бормотала:
– Шкурки…Мои шкурки… Шкурки змейки. Змейка задолбалась вусмерть…мыслимо ли…столько лет ползти-извиваться…
Перед встречей с боссом она всегда пребывала в нервном унынии. Внутри шевелилась какая-то муть, ворочалась словно ворох скомканной бумаги, царапала внутренности и неприятно мурашила спину. Что надеть? Костюм «секси-герл»? Деловая леди? Мать отечества? Или вон тот, с воланами, в стиле «простая русская баба»?
Нервно пощупав мешки под уставшими глазами, женщина прошептала:
– Да е*ись оно конём. Чё уж теперь…- и плеснув себе на три пальца вискаря, рухнула в кресло.
Традиционно запахло серой. Из-под журнального столика вылез босс, опрокинув его вместе с вискарём. Камин засыпал уютными бликами лысину с привычным уже писюном на ней и небольшими кривенькими рожками.
Прищурив глаза цвета тухлого кальмара, он улыбнулся краем рта:
– Вечер в хату, мадам. Отлично выглядишь. Бухала вчера?
– Мог бы по-людски, через дверь, что за привычка идиотская!
– Ша, медуза! Гланды вырву! Тьфу ты, щас, подожди, войду в образ.
Рожки спрятались, копытца обулись в ботинки, вяленькое тельце облачилось в добротный костюм
– Ну те-с. Рад видеть снова. Хоть амплуа заё*аной старушки и не твой конёк, Юленька… Что за упадничество? Где драйв? Где огонь?
– Где, где…в пи… где надо! Сил нет никаких. Я на Гоа хочу, к мулатам. Чтоб море, песок, текила из пупка и вот это всё. А я тут электорат окучиваю 15 лет подряд, бабки эти, пионерки трухлявые… Можно я в отпуск, а?
– И как электорат?- ехидно поинтересовался демон.
– Как, как, каком об косяк…- грустно отмахнулась Юля,- плохо всё. Неубедительно. Непредсказуемо даже. Я ничего не гарантирую! Понимаешь? Ни-че-го!
Хвост лысого нервно дёрнулся.
– Стопэ, мадам. Так дело не пойдёт. Договор был однозначен, как будапештский Меморандум. Я тебе всяческое содействие, смазку и энергоносители, а ты мне этих скакунов в подарочной обёртке, с яблоком в зубах и укропом по периметру. Ты ж пойми, мне оно уже сильно жмёт везде и трёт. Недоновороссия эта, санкции…У меня ж своих заноз в жопе аж по гланды, им же скоро даже на стекломой не хватит, и тогда кранты нам. Обоим. Такшта давай жопку в кучку, и грызи.
– Грызу… Но и ты пойми, Володенька, мои мучения. У них там армия, томос, безвиз, безгаз и безнас… Чем марьяж козырной крыть?
– Билборды тебе скупил? Скупил. Газ халявный обещал? Обещал. На булавки и ботекс давал? Давал. Вовчика- КВНщика даже уговорил из лидеров подвинуться, на твою корысть, про между прочим, а он знаешь сколько дерёт, сволочь…? Надю просила? На тебе Надю. Потом оказалось, что в именах запуталась, Настю хотела. На тебе Настю, вопросов нет. Всё ж для тебя. Рассветы и туманы, твоюжмать, Юленька! Выхлоп где? В пи..де. Традиционное какое место… Все мои мечты там.
Тухлого цвета глазки злобно уставились в лужу разлитого вискаря. Женщина заёрзала в кресле, ощутив шевелящийся комок внутри ещё отчетливей.
– Та не сцы, Вов…Прорвёмся…Ну не может же так быть, чтоб…
Хвост демона змеился в ковре, копытца скребли, мерзко воняло серой и страхом.
– Я придумал! Учись, женщина!
Он пошарил в карманах и одного за другим вытащил мелких таких, в крошках и липком мусоре, посипак.
В панических судорогах Зрадушку. Бесформенное, полужидкое Уныньице. Жирное, вялое Ленивчище. Бледную Безнадёжечку в смирительной рубашке.
– Пох*изм где?- прошипел демон, неистово шаря в кармане
– Свалил куда-то. Это ж Пох*изм, он всегда на месте, но никогда точно не знаешь, где именно. Он вездесущ! Как глисты… – ответили посипаки.
– Теперь вы на неё работаете. Ясно? Теперь вы все вездесущи. Как глисты. И Пох*изм мне найдите! Срочно.
Женщина неуверенно покосилась на замызганых посипак.
– Бред какой-то…Это поможет?
– Всегда помогает,- отрезал демон, уставившись в камин,- времени совсем мало!
Уставшая женщина и лысый демон молча смотрели на огонь. Им привиделись ангелы. Странные ангелы, в тёплой одежде, молодые, старые, перепачканные сажей, они стояли в огне и держали пробитые пулями фанерные щиты.
– Даже не мечтай,- сказали ангелы.
– Что вы можете? Вы? Тени ста человек!- зашипел демон.
Из языков пламени вставали всё новые. В пикселе. В британке. В бундесе. Пехота и артиллерия, связисты и медики. С разноцветными шевронами. С желтой и синей полоской на рукаве справа. Они вставали молча. Тысячами. И недобро улыбались.
Демон вышел, опустив рогатую голову.
В тусклой комнате сидела уставшая женщина и бормотала: «Шкурки мои, шкурки змейки…»
