Быть русским…
Как себя чувствует нормальный русский, обычный, не пораженный вирусом величия и ватности человек в России? Вынужденный жить и существовать в современной России.
Мне больно быть русским. Часть 1
1
Я чувствую стыд. Стыд за то, в какой стране я родился, за то, что вообще отношусь к этой стране. Я не хочу быть русским. Я хочу уехать навсегда, забыть об этой стране, забыть о людях, которые делятся на рабов и бар. Я испытываю ненависть к государству. Я испытываю ненависть к людям, которые позволяют быть такому государству. Я уверен, что ничего не изменится. Я уверен, что эта страна самая худшая. Мне очень больно от всего, что здесь происходит. Каждый шаг правительства причиняет боль.
2
Я слишком рационален и свободен внутри, чтобы нормально воспринимать всё, что здесь происходит. Я не испытываю гордости за историю страны, я не испытываю ничего, кроме отвращения ко всем нерациональным действиям всех правителей – вся история России, это следствие поступков и решений деградантов у власти. Я испытываю боль, когда читаю историю, когда читаю новости, когда вижу вокруг людей с ватой в головах. Мне больно находиться в этой атмосфере, как будто я нахожусь на свиноферме, сама атмосфера вокруг пропитана мерзкой тупостью и ограниченностью, а также ненавистью. Здесь никто не использует сознание, люди сосредоточены на иллюзиях, словно свиньи, старающиеся убить в себе сознание, чтобы не знать, что их взращивают на убой.
3
Я с детства привык сосредотачивать внимание на других людях, которых автоматически обвинял в своих бедах, ведь так делают все взрослые. Всё население страны, как стадо тупых баранов, обвиняет правительство, в особенности царя. Я слишком эмоционален и предвзят. Я не хочу видеть и знать, что власть – это всего-навсего пара сотен человек. И все их поступки возможны только потому, что все остальные миллионы проживают всю жизнь в позициях жертв и рабов. Не рабов, точнее будет, крепостных. Права у нас есть где-то между рабом и господином. Я не свободен полностью, как в других странах, потому что моя жизнь всегда находится под угрозой. Власти все позволительно. Я уже вырос в таком обществе, с такими правилами и состояниями. 140 миллионов жертв и крепостных и горстка бар с царем во главе. Свиноферма.
4
Я не хочу смотреть на реальность, потому что она слишком болезненна. Я, как и все люди здесь, выстраиваю сказки о том, что однажды всё изменится, что царь перестанет быть сумасшедшим, а все остальные у власти рано или поздно насосутся наших ресурсов и прекратят. Я играюсь в наивную веру, как и все здесь. У меня нет другого выхода, если я буду роптать меня убьют, моя жизнь в этой стране ничего не стоит. Никто не видит и не осознает, что мы далеко не стране, здесь нет государства, здесь нет законов и порядка, нет справедливого суда, нет сознания. Ферма с рогатым скотом – самый подходящий синоним для России, люди здесь, вне зависимости от ума, способностей и сознания, играются в беспомощных коровок, которых одну за другой ведут на убой. Даже ресурсные люди здесь играют роль таких коров. Сама страна такая, уже при рождении люди выстраивают свои личности в виде коров и свиней, растущих для уничтожения.
5
Я слишком эмоционален. Я не могу по-другому воспринимать боль. Быть русским – всё равно что выбирать между ролями бессовестного деграданта и тупого деграданта. В первом случае, это люди власть имеющие, вторые – это люди позволяющие власти так себя вести. Мне больно осознавать, что власть — это следствие моего же поведения. Я, как и все здесь, позволил случиться тому, что случилось и что случается. Я не могу быть свободным в этой стране. Надо мной всегда стоит кто-то, кто может что-то со мной сделать в случае моего неверного поведения. Я понимаю, что должен соблюдать законы страны, потому что в этом смысл страны, но это всё сказки – в России по-настоящему законы не соблюдаются теми, кто должен контролировать их соблюдение. Вне зависимости от моей правоты, я всегда могу быть убит кем угодно, кто этого захочет. Я не могу без эмоций и боли знать об отсутствии свободы, я даже сейчас это состояние боюсь рассматривать, потому что могут быть последствия. Хотя я ничего противозаконного не делаю, даже за такой текст в этой стране могут уничтожить человека.
6
Я испытываю страх. Я постоянно живу страхом, ведь в любой момент какому-нибудь ублюдку, стоящему выше меня, может прийти в голову замечательная мысль усложнить мне жизнь. И я ничего не смогу противопоставить этому. Быть русским означает, что я сам по-настоящему не властен за свою жизнь. Именно поэтому, чтобы не чувствовать такой боли, я и сбегаю в иллюзии, сказки, пытаюсь заменить мозги ватой. Вся страна больна стокгольмским синдромом. Вместо открытой агрессии против угнетения я сбегаю в ватность головного мозга, во что-то нелепо верю, на что-то наивно надеюсь. Вместо чувства ярости за то, кто мы есть, я веду себя, как и все, как стадо милых коровок, которых очень жалко, но мясо все же вкуснее жалости. Мне больно играться по правилам и законам в этой стране. Я никак не усвою, что здесь нет страны, здесь есть только односторонние взаимоотношения крепостных с барином. Барин милостив – все ссутся кипятком от счастья, барин чудит или наказывает – все грустные, оправдывают его действия, верят, что все изменится. Я испытываю лютую ненависть к тем, кто оправдывает власть в этой стране.
7
Я сам себя обвиняю за то, что все эти идеи не патриотичны, я продолжаю жить в иллюзиях, что страна великая, что быть русским хорошо, но при этом я чувствую некий внутренний конфликт, когда обращаю внимание на всё это псевдовеличие. Ничего великого здесь нет и не было. Всегда были стадо туповатых коров и безумная власть. С самого начала не было ничего, кроме народа, заменившего сознание сказками и верой, и власти, которая очень хорошо осознает реальность и использует все это доверчивое стадо. Это место, на самом деле, – дикий, доисторический континент, на котором есть травоядные тупые жертвы и горстка плотоядных хищников. При этом такие роли и позиции отыгрываются людьми, мы имитируем цивилизацию, имитируем государство, имитируем сознание. Быть русским – это значит врать самому себе, жить не в реальном, жестком мире, а в сказках о своей исключительности и особенности.
8
Я – русский. Я или чувствую по этому поводу радость счастье и гордость, но у меня нет мозга, либо же я страдаю, испытываю боль и стыд, но мозги у меня на месте. Рабы могут страдать, а могут не страдать, это ни на что не повлияет, такова участь раба. Восстание подавится, потому что большинство никуда не сдвинется, ведь решимости и смелости у рабов тоже нет. А те, у кого есть, всегда в меньшинстве. Такой общественный строй был здесь с самого начала зарождения нации. Стабильная деградация сознания из века в век. Россия уже давно откололась от остальной части человечества и стремительно смывается в унитаз. Я, конечно, осознаю, что на планете есть страны похуже, в той же Африке, Азии, южной Америке, но люди здесь, русские, считают, что они находятся где-то на уровне развитых стран, но по сути это не так. В виде имитации цивилизации – да, мы на уровне развитых стран, но на уровне сознания давно улетели в пропасть. Сама страна так построена, чтобы крепостные заменяли сознание ватой.
9
Быть русским плохо для ментального здоровья. Либо я страдаю от большого ума, либо я пускаю пузыри перед телевизором и молюсь за здоровье царя-батюшки. Мне нечем гордиться, я не хочу достигать каких-то высот в этой стране, а гордиться тем, что я русский – это вершина абсурда, я не выбирал где родиться, а если бы мог выбирать – выбрал бы страну получше, в плане сознательности. Здесь я никто для государства, мое сознание – это помеха, причем врагом меня видит не только власть, но и сам народ с промытыми мозгами. Я – инородный элемент в этом строю зомби, я должен или быть похожим, или не отсвечивать, не проявлять себя, жить в тени маразма, с маской на лице. Я чужой среди своих. Мне больно быть русским.
Программирование сознания “русским духом”. Часть 2
1
Я должен любить страну, в которой родился и вырос. Я должен быть патриотом. Я не знаю, почему именно я что-то должен, но здесь просто состояние такое, – по факту своего рождения я уже должен. Причем, должен не физически, а ментально, быть любящим родину гражданином. Я должен презирать и ненавидеть всех остальных, кто не входит в круг таких же как я. Все люди вне нации – враги. То есть все, кто не россияне, для меня враги. И если бы это было только пропагандой, но я эти идеи достаю из бессознательного. Я с детства незаметно, неосознанно нахватался подобной чуши о принадлежности к стране. С раннего детства меня пичкали героизмом времен второй мировой, заталкивали в меня неестественную любовь к родине, ее достижениям, возможностям. Я должен гордится тем, что Россия – самая большая страна, с огромным количеством ресурсов, самая духовная, в общем, самая самая во всем. Я должен презирать остальные страны за то, что они давят на нас, всячески против нас, и, вообще, они плохие, а мы хорошие, богоизбранные.
2
Я чувствую несправедливость. Мне всю жизнь преподносят страну как бедную жертву, которая сопротивляется жестоким и плохим врагам. Все вокруг враги. Они нас притесняют, они нас ограничивают, они хотят, чтобы мы исчезли. Все великие изобретения принадлежат русским. Великая и ужасная вторая мировая выиграна русскими. Если бы не интернет и свободный обмен информацией, я бы так и продолжал верить, что русские – это сверхнация. Эта идея незаметна, но пропагандой на всех уровнях она вдалбливается в мое сознание. Идея о нашем превосходстве нужна для стада, чтобы все свято верили в это и позволяли по своей воле управлять собой. В реальности никаких сверхрас не существует, только в больных умах.
3
Я – русский, а значит я должен ненавидеть всё, что как-либо связано с фашизмом. Фашизм хуже дьявола, самое злостное зло во вселенной. Фашизм словно красная тряпка. Любой человек связанный с фашизмом не заслуживает жизни. Я должен уничтожить фашизм. Я много чего должен, но, по сути, если быть честным с самим собой, то русские на данный момент с точки зрения цивилизации – фашисты. Все русские внутри – националисты, любая, даже крошечная идея о том, что я лучше кого-то только потому, что родился русским, – это нацизм. Просто вместо арийцев – русские. Пропаганда постоянно вдалбливает, что все против нас, не потому что власть – это сборище дегенератов, а потому что мы – особенные, а все остальные ненавидят нас именно за это. Причем я помню пропаганду с детства, в те времена, когда еще не было такой открытой вражды со всеми.
4
Мне больно быть частью страны, которая манипулирует всеми с помощью дубинки. Точнее с помощью ядреного оружия. Не надо быть ментально одаренным, чтобы знать, что такое радиация, и какие последствия будут после взрыва. По сути мы похожи на дебильных обезьян, которые угрожают убить самих себя, если все вокруг не будут прыгать по нашим правилам. Хотя стоит признать, что и другие страны в этом смысле не лучше, но всё же у нас ядреный арсенал самый большой, но одновременно и самый бесполезный, абсолютно всем будет хреново, даже если выстрелят всего парой ракет. Мне больно от того, что красная кнопка в руках одного человека, который не славится умом и сообразительностью. Судьба целой планеты, стольких миллиардов человек, природы, достижений цивилизации зависит от одного человека. Если вдуматься в это, в саму идею, что существование жизни зависит от одного представителя этой жизни, – становится смешно, как вообще можно было докатиться до такого абсурда. Я не хочу, чтобы всё живое на планете зависело от одного человека. Или даже нескольких (других лидеров стран с ядреным оружием).
5
Мне больно от того, что моя жизнь зависит от власти. Не от общепринятых законов, конституции, а от кучки низкоморальных уродов. Я могу что угодно чувствовать и думать по поводу своей свободы, но в реальности свободы не существует. Я вынужден жить в рамках, ограничениях, в страхе за свою жизнь, за жизни близких мне людей. Вся власть в этой «великой» стране – это конченые люди, не заслуживающие жизни, гнилые внутри, отказавшиеся от морали и сознания. Они променяли что-то настоящее и действительно ценное на возможность управлять людьми, иметь многочисленные возможности воровать и беспределить. Но в то же время, я не могу не испытывать боль из-за всего остального стада рогатого скота, коим мы и являемся. Добровольно отказавшиеся от свободы в обмен на иллюзии о величии и избранности. Что власть, что народ – две стороны одной медали. 50 на 50 все ответственны в равной степени за текущее состояние страны.
6
Вся мерзкая сущность «русского» надежно вшита в подкорку. Я сам даже не осознавал до текущего момента, что все мои реакции на политические новости полностью автоматические, проходящие мимо критики, скепсиса и интеллекта. Я просто запрограммирован иметь типичные ватные реакции. Все новости, связанные с другими странами, вызывают ненависть и агрессию, все новости про внутреннюю политику тоже вызывают ненависть к власти, но уже с позиции ноющей жертвы. То есть если кто-то против нас извне, – надо идти в штыковую на этих уродов, жизнь отдать, но уничтожить врагов. А если кто-то против нас, но внутри, – они же свои, им можно, они лучше знают, они – власть имеющие, можно их обсуждать, ненавидеть, устраивать срач по поводу их действий против нас, но ничего не делать. То есть вся реакция на действия власти происходит в иллюзиях. Мы можем только роптать, ныть, обсуждать, вести себя как типичные крепостные, которым дозволено общаться между собой, но до реального сопротивления не доходит. Я, русский, – человек, который с детства стал трусливым крепостным, у которого в сознании находится куча барьеров и запретов.
7
Я связан внутренними запретами очень прочно, и, судя по всему, навсегда. Бессознательное полно различными страхами, иррациональным ужасом перед властью. На самом деле, русскими людьми никто не управляет, в том числе и наша власть. Система такова, что мы сами себя с рождения так строим, чтобы потом быть ментально слабыми. На ум сейчас приходит героизм людей во время войны, многочисленные случаи самопожертвования… Но всё остальное время, когда врагов нет, мы ведем себя как крепостные. Сами, полностью добровольно, нам даже начальники не нужны. Русский человек сам себе начальник, его забитое античеловеческой ересью сознание полностью им управляет. Даже если сейчас убрать всю власть, неважно как, хоть по-волшебству, ничего не изменится. Те, кто сейчас ноет и плачет или гордится, станут на место пропавших и сами будут играть такие же роли. Вся нация больна изнутри, мы, крепостные рабы, не стремимся стать свободными, мы лишь хотим сами быть в роли бар-рабовладельцев.
8
Идей о настоящей свободе в моем сознании не существует. Я вижу свободу как возможность управлять людьми, быть выше закона, безнаказанно нарушать правила, вести себя как последняя сволочь. Поэтому мне, как русскому, так чужды другие представления о свободе, ведь в этой стране свободны по-настоящему только убийцы, воры и предатели родины. И все мы, крепостные, стремимся к таким же ролям. Не важно насколько человек сознателен, насколько разумен, умен, адекватен, эта программа находится гораздо глубже сознания. То есть даже самый умный и хороший человек, как только ему представится шанс стать барином, сразу же воспользуется шансом, поменяет свое поведение и будет таким же моральным уродом, как и все власть имущие на данный момент.
9
Я живу в каком-то кривом зеркале, в параллельной реальности. Я, вроде как, свободный человек, имею права, обязанности, должен соблюдать вполне себе справедливые законы, живу так же, как и миллионы таких же людей. Вот только это всё на бумаге, а в реальности все полностью наоборот. В любой момент меня могут растоптать и уничтожить, лишить всего, отправить в места, не столь отдаленные. Конституция – это обман, сборник каких-то слов, на уровне сказок. Если кому-то выше меня по уровню надо будет со мной что-то сделать – сделают. Меня в этой стране ничего не защитит, ведь тут никто не соблюдает законы. Точнее сами законы так построены, что не только противоречат сами себе, но и направлены на контроль и угнетение населения. Фактически, я должен соблюдать законы, по которым я могу в любой момент быть уничтоженным. Если оступлюсь, если осмелюсь перечить, если моё роптание выйдет за рамки разговоров и мыслей. Если я начну что-то реально делать против царя-батюшки, против бар и князей, меня уничтожат моими же законами. Я не вижу отличия России и любой страны древнего мира или средневековья, где жизнь ничего не стоила, а права и законы были на стороне тех, у кого дубинка больше. Надо мной стоит не закон, а разнокалиберные по своей мерзости ублюдки.
На заставке – фрагмент картины © Антон Стекольщиков
