Истории Эриарата: Время Хаоса. №9

Акамус. Глава 5

в которой, несколько вопреки названию, перед читателями, а также перед учениками класса 1734-го
года, пройдёт целая процессия из разнообразных старших магов, каждый со своими закидонами, но после занятия, проведённого Акамусом Премудрым лично, напугать учеников окажется уже не так просто

 

1734, Месяц журчащих ручьёв, 13-й день

Акамус Премудрый был более могущественным магом.

Он был универсальным магом — то есть не проявившим склонностей ни к одной из Сил магии, не говоря уже о том, чтобы услышать её Зов, а потому владел всеми Силами магии в равной степени. Во время обучения в Академии он зарекомендовал себя как прилежный, пунктуальный ученик, с острым умом и замечательной памятью, на редкость серьёзно относящийся к обучению. И так спустя сколько-то лет обучения он стал полноценным магом и планомерно и размеренно поднялся до третьей ступени силы, как то делают многие одарённые универсальные маги.

А потом он поднялся до четвёртой ступени силы, что происходит куда реже.

А потом до пятой, что происходит с универсальными магами чрезвычайно редко.

И потом, наконец, до шестой, что уж вообще случалось считанные разы за тысячи лет, где, на шестой ступени, устроился комфортно и самодовольно, наслаждаясь своим огромным могуществом и ошеломлёнными взглядами коллег.

И никто не знает, как так вышло и как ему это удалось.

Несмотря на своё почти невероятное могущество, Акамус Премудрый не стал посвящать себя исследованиям магии, отказался от всех предложенных ему постов при дворах властителей мира смертных, и из всех доступных для себя стезей выбрал обучение адептов — к изрядному удивлению всех, кто его знал. Было то, разумеется, много-много лет назад, примерно в то время, когда в должность вступил нынешний архимаг Академии, Изквиердо Равновесный — который едва ли не первым своим распоряжением назначил могущественного Акамуса Премудрого на должность старшего преподавателя, в которой тот и оставался по сей день. В этой роли Акамус был, кажется, вполне счастлив, поскольку после нескольких десятилетий фундаментального реформирования Академии свалил все возможные свои обязанности на несчастного Окаро Терпеливого, а сам всецело отдался излюбленному времяпровождению — демонстрации окружающим своего на редкость скверного и раздражительного характера, который стал хорошо известен решительно каждому магу мира.

Всех учеников Академии Акамус Премудрый считал бездарями и тупицами, любые законы магии, ограничивающие таланты адептов, решительно отметал, и искренне верил, что лишь врождённая глупость, приобретённая лень и не приобретённое усердие мешают каждому из учеников проявить таланты и силу, достойные высокого звания мага. Таковые таланты и силу, достойные мага, Акамус Премудрый, универсальный маг шестой ступени, полагал равными пятой ступени мастерства (потому что не всем же быть Акамусами, правда?), а всё прочее считал результатом недостаточно удовлетворительным — а оттого не только адептов, но и опытных магов, не достигших хотя бы четвёртой ступени, Акамус попросту считал глупыми, ленивыми и недостаточно усердными, о чём им и напоминал при каждом удобном случае, и особенно — при каждом случае неудобном. Существование в мире простых смертных он при этом, разумеется, терпел лишь вынужденно, и большую часть времени старался делать вид, что их не существует вовсе.

Друзей у Акамуса Премудрого в Академии было… скажем так, немного.

Впрочем, по этому поводу Акамус Премудрый переживал не слишком сильно, вполне удовлетворяясь тем, что его попросту боятся. Возможно, если бы не мудрое руководство архимага Изквиердо, который обладал изрядным талантом сглаживать конфликты и прекращать трения, большая часть магов попросту бы разбежалась из Академии, лишь бы только оказаться подальше от Акамуса. Возможно, если бы Акамус Премудрый каждый день вынужден был входить в аудиторию с юными дарованиями и учить их заклинаниям, он бы сбежал из Академии сам. Но благодаря своевременным вмешательствам архимага, и тому, что всю рутинную работу Акамус, как уже было сказано, взвалил на Окаро Терпеливого, до такого ни разу ещё не доходило, и Акамус Премудрый, вся жизнь которого безраздельно была посвящена делу нахождения и обучения новых магов, единолично царствовал в этой области деятельности Академии, знал об обучении и нахождении адептов почти всё, не делал при этом, кажется, почти ничего, лишь всячески отравлял жизнь магам и обучающимся ученикам.

Из всего вышесказанного вы можете сами догадаться, что существенно более могущественный старший преподаватель Акамус Премудрый был — плохим преподавателем. Чтобы быть хорошим преподавателем, ему прежде всего не хватало терпения, терпения, терпения, и ещё немного терпения — тех качеств, которые были в избытке, к примеру, у хорошего преподавателя Окаро Терпеливого.

И потому объяснить тот факт, что он сейчас стоял перед учениками в аудитории, можно было лишь поистине трагическими событиями, происшедшими вечером накануне.

 

— Сегодня занятие у вас проведу я, — сообщил Акамус Премудрый ошарашенным ученикам, смотревшим на него с ужасом. — Поскольку несколько менее могущественный Окаро сегодня нездоров.

Несколько менее могущественный Окаро на тот момент ещё не знал, что он сегодня нездоров — потому что ещё не проснулся. Это не значило, что Акамус Премудрый солгал: он был выше лжи, и тем более выше того, чтобы лгать каким-то ученикам (без очень веской причины). Как только Окаро проснётся —что, скорее всего, произойдёт сильно позже обеда,— он обнаружит, что чрезвычайно нездоров, и мучится самым жесточайшим похмельем, какое только может припомнить.

— Окаро Терпеливый вчера немного пострадал… — Акамус мысленно подбирал слова. — В ходе поставленного им опасного и необычного эксперимента.

И снова это не было ложью. Вчера вечером Окаро Терпеливый действительно поставил опасный и необычный эксперимент, пытаясь на себе проверить, возможно ли пить на равных с зелёным клыкастым орком весом за двести килограмм.

— Эксперимент окончился неудачно, — подытожил Акамус.

Он окинул взглядом испуганных учеников.

— Но мы (и под «мы» я подразумеваю в первую очередь себя) верим и надеемся, что здоровье Окаро Терпеливого восстановится уже завтра, — продолжал Акамус Премудрый, а поскольку никогда не лгал, добавил на всякий случай: — Скорее даже, послезавтра. И он снова вернётся к вам.

«А я займусь чем-нибудь более полезным и увлекательным», — мысленно закончил Акамус. — «Например, понаблюдаю, как сохнет краска».

— Ну что ж, — сказал Акамус Премудрый. — Насколько мне известно (а известно мне решительно всё), несколько менее могущественный Окаро Терпеливый уделял больше времени практической стороне занятий, несколько упустив из виду необходимые теорию и историю магии. — Акамус слегка улыбнулся. — Это мы сейчас исправим. —  Он улыбнулся чуть шире. — Записываем…

Ученики приготовили карандаши.

— «Краткая история архимагов Академии», — садистски улыбаясь, сказал Акамус Премудрый. — Подзаголовок: «С 1-го года до наших дней».

«Не одному же мне страдать», добавил он мысленно.

— С красной строки, — продолжил он. — Рэнсент Огненнорукий. В скобках: родился в 47-м году до Эры Академии, умер в 16-м году Эры Академии. — Акамус посмотрел в потолок. — Основатель и первый архимаг Академии…

 

1734, Месяц журчащих ручьёв, 27-й день

Очередной магический шар засветился, и очередная фигура появилась в нём.

— Приветствую тебя, могущественный Акамус Премудрый… — традиционно начал очередной маг. Акамус устало откинулся на спинку кресла и потёр виски.

— Новое заклинание, составленное нами, пока представляется удачным, и остановило вредителей. По нашим подсчётам, серьёзно пострадало около 800 гектар леса, — продолжала фигура. — Но мы пока надеемся, что лес можно будет исцелить, чем мы займёмся в следующие дни.

Акамус рассеянно и устало кивнул, как если бы маг мог это видеть.

— Копию составленного нами заклинания, которое представляется удачным, я подготовлю для тебя в течение следующих дней, чтобы маги Академии могли перепроверить его, и прислать свои замечания, а также сохранить его копию в архивах. Могущественный, как ты несомненно знаешь, на моём острове сейчас нет мага, способного перенести заклинание в Эриарат, и я прошу твоей помощи в этом. Я буду ожидать инструкций. Конец доклада, могущественный Акамус. — Фигура поклонилась.

Акамус подвинул к себе очередной лист бумаги и набросал несколько строчек инструкций для магов Кемегха; затем аккуратно сложил лист, подписал его, капнул сургуча, поставил печать.

— Так хорошо, — пробурчал Акамус, разглядывая запечатанное письмо, потом сделал знаки рукой, пробормотал заклинание, и письмо исчезло из его руки, оказавшись на столе другого мага, который позже отошлёт письмо третьему, и так по цепочке оно попадёт наконец адресату в Кемегх.

Акамус снова потёр виски.

— Так, последний шар, — сказал он себе. — И всё на сегодня.

 

1734, Месяц журчащих ручьёв, 13-й день, вечность плюс-минус три с половиной часа спустя

—…в 146-м году Хильдегард Золотистый услышал Зов магии, и его специализацией стала магия целительства. После трёх лет упорных занятий и совершенствования в магии Жизни… — всё так же размеренно продолжал Акамус Премудрый.

— Могущественный Акамус… — раздался робкий голос.

— Что, как бы там тебя ни звали? — недобрым голосом поинтересовался Акамус, поворачиваясь к ученику.

— Можно задать вопрос?

— Это уже и есть вопрос, или мне ещё немного подождать, пока он в тебе окончательно оформится? — ядовито поинтересовался Акамус. А затем, видя замешательство ученика, пояснил: — Да, Тимократес. Можно задать вопрос. Задавай. — И через несколько секунд добавил: — Можно прямо сейчас.

— Могущественный Акамус… — выдавил из себя Тимократес, уже основательно пожалевший о том, что решил что-то спросить. — А что такое Зов магии?

Акамус какое-то время стоял молча, с каменным лицом, вперившись в Тимократеса ничего не выражавшим взглядом, отчего тот успел глубоко погрузиться в пучины ужаса и паники, и более всего желал внезапно овладеть заклинанием невидимости, а лучше — мгновенного перемещения на другой конец мира.

В то же время в голове Акамуса плыл размеренный поток мыслей: «Да какого тролля… ну её эту лекцию… ещё неизвестно, кто из нас больше страдает… горло пересохло уже давно… почему бы просто не заставить их переписать из книги?.. я трачу своё драгоценное время на пересказ хроник, которые они вполне могут прочитать сами… пусть конспектируют… как же в горле дерёт… а там сообщения ждут, наверное… или мог бы сейчас у Эвина сидеть… что я вообще делаю со своей жизнью?.. да ну её к троллям, эту лекцию», наконец определился Акамус, лицо его снова приняло подобие живого выражения, и он отвернулся от Тимократеса, и впервые сел на преподавательский стул, недовольно на нём поёрзал, щёлкнул пальцами, превратил его в удобное кресло и закинул ногу на ногу.

— Это хороший вопрос, кто бы ты ни был, — похвалил Тимократеса Акамус Премудрый, как бы заново пробуя себя в давно забытой роли учителя, и с удивлением отмечая, что горячая ненависть к преподаванию за столько десятилетий на самом-то деле изрядно поугасла, и возможно, стоит как-нибудь провести ещё занятие, или парочку, но может ещё лет через пятьдесят. — Я предполагал, что могущественный Окаро вам об этом рассказывал, но возможно, ему не представилось случая.

— Как вам, должно быть известно, — начал Акамус, — маги различаются по силе. Обычно принято выделять… — Короткая пауза. — …семь ступеней мастерства мага. Существуют определённые критерии, по которым оцениваются силы мага, и одним из важнейших является его способность использовать более трудные, но более простые по форме заклинания и магические ­приёмы.

Акамус откашлялся, немного поторговался сам с собой, а затем сдался, и, мимоходом задумавшись о том, как эти проблемы решает Окаро Терпеливый, чрезвычайно эффектным заклинанием, с грохотом и клубами дыма, наколдовал себе изящный столик со стаканом и графином с водой. Времени, которое понадобилось ученикам, чтобы вылезти из-под столов, как раз хватило ему, чтобы напиться и успокоить саднящее горло.

— Так вот, — продолжил могущественный Акамус. — Способности и сила магов проявляются неодинаково к разным областям магии, как вы уже, наверняка, сами заметили. Некоторым из вас не даются заклинания, которые даются другим ученикам. Чаще всего это объясняется тупостью, ленью и бездарностью; впрочем, иногда ученику в то же время легко могут даваться другие заклинания, даже более сложные — но относящиеся к другим областям магии. Такой редкий случай, когда отдельные неуспехи с заклинаниями нельзя объяснить ни тупостью, ни бездарностью, ни ленью, и который сопровождают значительные успехи в других заклинаниях, следует относить к врождённым склонностям к той или иной области магии, иначе называемым Силами.

Акамус Премудрый сложил пальцы рук в жесте собственного превосходства и продолжил:

— В тех случаях, когда маг проявляет примерно одинаковые способности ко всем областям магии, он называется магом без специализации. Например, таким магом является Окаро Терпеливый. Магом без специализации являюсь и я, Акамус Премудрый. — Он сделал паузу, чтобы подчеркнуть сказанное.

— Однако если успехи мага в одной области существенно больше, чем успехи в других областях, то такой маг называется имеющим специализацию, иначе говоря — склонность к одной из Сил магии, каковых обычно насчитывается семь. — Акамус почти незаметно недовольно скривил рот. — Таких магов называют магами Огня, или Земли, или Воды, и так далее. Такими специализированными магами являются маг-целитель Эвин Неприкасаемый, маги Огня Гермесент Пылающий и Мекатль Бронзовокожий, и многие другие, с некоторыми из которых вы уже, возможно, знакомы.

— Магам, имеющим специализацию или склонность, — продолжал он, — легче даются заклинания одной из Сил. И в таких случаях мастерство мага измеряется именно в той области, которая даётся ему легче. Это значит, что маг Огня третьей ступени, и маг без специализации, или универсальный маг третьей ступени, примерно одинаково могущественны в магии Огня. Однако при этом маг без специализации столь же могущественен и в других областях, в то время как магу Огня они даются значительно труднее, поскольку магия Огня даётся ему легче. — Акамус задумчиво посмотрел в пространство. — Поэтому, при прочих равных, маг без специализации третьей ступени технически является более сильным магом, чем маг Огня третьей ступени. Однако на практике специализированные маги чаще достигают подлинных высот в магии, а универсальные маги достаточно редко поднимаются выше второй ­ступени.

Акамус внимательно посмотрел на учеников.

— В редчайших случаях универсальные маги поднимаются выше третьей, и даже четвёртой ступени, и могущество их чрезвычайно велико, поскольку они владеют всеми Силами магии в равной степени, и могут комбинировать их между собой с последствиями чрезвычайно впечатляющими. — Акамус сделал ещё одну драматическую паузу. — И если вы настолько глупы, что ещё сами этого не поняли, а у несколько менее могущественного Окаро Терпеливого не было случая об этом упомянуть достаточное количество раз, то я, Акамус Премудрый, универсальный маг шестой ступени, являюсь именно таким редчайшим случаем. И стало быть, являюсь одним из самых сильных и разносторонне одарённых магов Академии, Эриарата, и мира в целом.

Несколько более могущественный Акамус внимательно и строго посмотрел на Тимократеса, решив, что тот слишком успешно отошёл от испытанного недавно испуга, и сказал:

— Я помню про твой вопрос, и мы сейчас к этому подойдём. — Акамус налил себе ещё воды из графина и выпил её. — Магия, мои дорогие ученики, работает следующим образом. Изначально маг неумел, бестолков, глуп и бесполезен абсолютно равномерно во всех областях магии. Но в какой-то момент он обнаруживает, что одна из областей магии даётся ему легче других. С этого момента он начинает интересоваться ей больше, и уделять ей больше внимания. И чем больше он упражняется в этой области, тем легче она ему даётся; и тем труднее даются все остальные. Когда разрыв достигает такой величины, что в одной из областей магии магу удаются примерно вдвое более простые и тяжёлые заклинания, чем в других, принято считать, что он стал специализированным. Есть и другие критерии — например, в своей области специализации маги обычно существенно выносливее, тратят меньше сил на заклинания, могут удерживать их дольше, и так далее — поскольку такая магия более гармонично сочетается с природой самого мага.

Акамус снова отпил воды.

— В редких случаях маг испытывает склонность к двум, в невероятно редких случаях, каких было всего несколько за историю Академии — даже к трём областям магии одновременно. В таких случаях он некоторое время может удерживать баланс влечения Сил, и наслаждаться склонностью к нескольким областям магии одновременно, что даёт ему великую силу. Но рано или поздно этот баланс нарушается, а раз пошатнувшись, он нарушается всё сильнее и всё быстрее, до тех пор, пока одна из специализаций не завладевает магом полностью, и он не становится вполне обычен. Иногда, невероятно редко, магу удаётся сохранять баланс между двумя Силами долго. Годами, десятилетиями. И всё это время наслаждаться огромным могуществом, проистекающим из возможности комбинирования магии двух Сил, подобно тому, как это делают неспециализированные маги, но на гораздо более высоком уровне силы, поскольку специализированные маги достигают четвёртой, пятой, реже шестой ступени магии. На свете в данный момент есть лишь один маг высокого уровня, успешно подчинивший себе сразу две Силы, и удерживающий их под контролем многие десятилетия — это архимаг Академии Изквиердо, маг Огня и Воды одновременно, невероятно, колоссально могущественный маг седьмой ступени, который по случаю своих потрясающих талантов в двух противоборствующих Силах получил имя Изквиердо Равновесный.

— Но вернёмся к Силам, — продолжил могущественный Акамус. — В некоторых редких случаях одна из областей магии не просто легко даётся магу, что мы называем специализацией, или склонностью. В некоторых редких случаях маг ощущает одну из Сил столь сильно и напрямую, что как бы взаимодействует с ней постоянно, даже в то время, когда на самом деле не прибегает к магии. Такой маг испытывает влияние Силы всё время, каждую минуту, каждую секунду, чем бы он ни занимался — и такой феномен называется Зовом магии. Маги, испытавшие Зов, достигают подлинного величия в своей области, и легко достигают пятой, шестой, иногда седьмой ступени мастерства. Они столь сильны, и взаимодействуют с магией настолько легко и естественно, что могут творить заклинания без слов и жестов, одним взмахом руки, одним движением глаз, а то и просто силой мысли.

Акамус помолчал.

— Вам может показаться, дети, что Зов магии — это то, чего нужно ждать с нетерпением, и единственное, к чему магу стоит стремиться. Хотя стремиться тут бесполезно, на это нельзя повлиять, по крайней мере, мне неизвестен ни такой способ, ни даже теории о нём, а это значит, что его вообще не существует, — безапелляционно заявил Акамус. — Возможно, кто-то из вас ощутит Зов, хотя скорее всего нет, поскольку это случается действительно очень, очень редко. И маги, испытавшие Зов, действительно очень могущественны, и их сила может быть невероятно велика.

И тут Акамус улыбнулся неприятной улыбкой:

— Но мир устроен так, что у всего есть своя цена.

Акамус Премудрый встал с кресла и начал задумчиво прохаживаться по комнате.

— Плюсом отсутствия специализации есть возможность черпать из всех областей магии. Ценой специализации в одной из областей магии является частичная, а в редких случаях даже полная утрата способностей к остальным. — Он остановился и повернулся к ученикам.

— Но ценой Зова магии, и подчинения Силы себе является то, что Сила, в свою очередь, подчиняет себе мага, и изменяет его, и он становится другим. — Акамус помолчал. — В Академии сейчас есть три мага, испытавшие Зов магии в полной мере. Один из них — Бенуа Болотистый, очень могущественный маг Воды шестой ступени. Магия подчинила его и изменила. На его руках между пальцами выросли перепонки. Его тело покрылось чешуёй. И он никогда, никогда не сидит в мягких креслах, поскольку они напитываются водой от одного прикосновения его тела, отсыревают и плесневеют. — Акамус Премудрый мрачно посмотрел на учеников. — Другой из них — юный Селагус Прозрачный, маг Воздуха, тоже очень могущественный, также шестой ступени. Когда он волнуется или задумывается, он становится прозрачным и почти невидимым. Он бреется наощупь, потому что практически не отражается в зеркалах. Иногда, если он слишком углубляется в размышления или теряет контроль над собой, он становится неосязаем и проваливается сквозь пол, а его руки проходят сквозь предметы, не встречая сопротивления.

Акамус замолчал и задумчиво скривился каким-то своим неприятным мыслям.

— Поэтому, — без всякого перехода продолжил он внезапно, — хотя Зов магии открывает огромные возможности, гораздо гигиеничнее и эстетичнее быть магом, сохраняющим контроль над своей внешностью, а в некоторых, редких и странных случаях, также и над своими внутренностями. — Он кивнул, как бы подчёркивая сказанное. — А тех из вас, кто не обнаружит вообще никакой склонности ни к одной из Сил, и будет универсальным магом без специализации, я хочу утешить, и заверить, что если вы будете прилежно учиться, много упражняться, посвящать всё свободное время занятиям магией, и сторониться увеселений и плотских радостей, то всё равно никогда не сравнитесь в силах и способностях со мной. — Он удовлетворённо кивнул, снова подчёркивая сказанное. — Вопросы есть?

— Могущественный Акамус, — спросил кто-то, — а как вам удалось достичь шестой ступени в магии без специализации?

— Отличный вопрос, — похвалил ученика Акамус. — И у меня есть на него отличный ответ. Всё дело в том, что я умный.

Ещё несколько секунд Акамус молчал, борясь с соблазнами, но потом победил, и вернулся в кресло.

— Продолжаем записывать, — мрачно сказал он, и после секундной паузы: — … и совершенствования в магии целительства, Хильдегард Золотистый отправился в государство Фролк, где провёл следующие полтора года при дворе местного короля…

 

1734, Месяц трескучих морозов, 20-й день

— Я поговорю со старшими слугами, и мы решим проблему с прачками, — заверил могущественный архимаг Изквиердо могущественного мага Лекуажа Целителя. — Мне очень жаль, что твои мантии пожелтели при стирке. Но я всё-таки уверяю тебя, могущественный Эвин здесь ни при чём, едва ли он намеренно подговорил прачек, чтобы его мантии были белоснежнее, чем твои.

С этими словами Изквиердо наконец выдворил мага из кабинета, но стоило тому закрыть дверь, как в неё снова постучали.

— Войдите, — смиренно сказал архимаг, и в его кабинет вошли могущественный Маэртенс Гранит и могущественный Антон ­Адуляр, также работавший в башне Земли.

— Константинос сознательно чинит препятствия моей работе, — начал без предисловий Маэртенс. — Антон работает под моим началом, над моим проектом, а Константинос без моего ведома и без согласования нагружает его собственными заданиями.

Архимаг достал из шкафа очередной талмуд с записями, и углубился в него.

— Постой, могущественный Маэртенс, — наконец сказал он. — Но здесь ясно сказано, что могущественный Антон Адуляр находится в подчинении Константиноса, и приписан к проекту изучения свойств вулканической лавы.

— Но мы же договорились две недели назад, что он будет работать со мной над проектом исследования целебных качеств орбикулярной яшмы.

— Нет, — мягко поправил его архимаг. — Не «мы договорились», а ты выпалил это скороговоркой, и сбежал из кабинета прежде, чем могущественный Константинос закончил поглаживать бороду и смог сформулировать, а тем более высказать свои возражения. Я бы не называл это словами «мы договорились».

— Но он не возражал! — упорствовал Маэртенс Гранит.

— Потому что он не успел, — упорно возвращал мага к реальности Изквиердо.

— Мне нужен Антон, — настаивал Маэртенс.

— Я поговорю с Константиносом, — сдался архимаг. — Пусть могущественный Антон эту неделю поработает над его проектом, а потом посмотрим, что можно сделать.

— А меня никто не хочет спросить, чего я хочу? — робко подал голос могущественный Антон Адуляр.

— Нет! — хором ответили архимаг и Маэртенс, проявив завидное и редкое согласие.

С трудом выпроводив Маэртенса Гранита, архимаг не успел вздохнуть, как в дверь снова постучали.

— Я весь внимание, — немного раздражённо пригласил он нового посетителя в кабинет.

— Они упорно отказываются пользоваться календарём! — спустя пару минут возмущался Дионисий Согбенный.

— Что конкретно ты хочешь, чтобы я предпринял? — терпеливо выяснял архимаг. — Издал отдельный указ, чтобы гоблины наконец оценили твоё изобретение?

Стук в дверь.

— Могущественный, я по важному вопросу, — сообщил Джинаджи Нервный, заходя в кабинет.

— А я всё думал, что будет достойным окончанием этого дня… — безнадёжно пробормотал архимаг. — Проходи, Джинаджи, присаживайся, я знаю, что твои вопросы всегда чрезвычайно важны…

 

Дни текли своим чередом, и недели складывались в месяцы. Ученики под руководством Окаро Терпеливого зубрили новые заклинания, бесконечно упражнялись, учились самостоятельно разбирать заклинания по книгам, всё это время не забывая углублять свои знания в древних забытых языках и подобных смертельно скучных для них вещах.

По мере течения времени различия между учениками почти сгладились. Ни Джеремии, ни Тимократесу, ни всем остальным хорошо подготовившимся к Академии студентам имеющиеся знания уже почти не помогали, и учиться приходилось наравне со всеми. С другой стороны, изрядно намучившиеся в первые полгода ученики, у которых были проблемы с языком, чтением или письмом, уже вполне нагнали остальных; у Мери всё ещё уходило куда больше времени на то, чтобы даже просто записать задание, но и он уже прекрасно понимал, что это лишь дело времени, и рано или поздно у него всё будет получаться.

Иными словами, наступил тот недолгий момент в обучении, когда все ученики класса чувствовали себя более или менее равными. Тем не менее, Окаро Терпеливый провёл с ними уже достаточно времени, чтобы на основании богатого опыта составить собственное мнение о том, каких успехов каждый из его учеников добьётся в обозримом будущем — но мудро держал своё мнение при себе, не торопясь ни кружить голову тем, кто обещал стать магом посильнее, ни разбивать мечты тех, кто по его мнению никогда бы не достиг каких-то заметных высот в магическом искусстве.

В последний день Месяца прилетающих птиц Окаро Терпеливый обвёл взглядом своих учеников.

— Со следующей недели, — обратился он к ученикам, — я начну приглашать старших магов, чтобы они помогли мне оценить ваши способности, и определить, есть ли у кого-то из вас скрытые склонности, которые ещё не проявились. Каждый из них проведёт несколько дней с нами, и будет давать вам некоторые упражнения, и внимательно за вами наблюдать, чтобы узнать, есть ли у вас какие-то таланты, которые стоит начинать развивать уже сейчас. И не волнуйтесь, если у кого-то из вас их не окажется — они могут проявиться позже, вам предстоит ещё не один год обучаться в Академии.

Окаро Терпеливый кивнул собственным мыслям.

— Несколько лет назад, — продолжал он, — мы также завели традицию, чтобы старшие маги знакомили учеников с особенностями работы в своих башнях. Так что каждый из них расскажет вам о том, чем именно обычно занимаются маги Огня, маги Воды и так далее. Мы также устроим вам экскурсии по каждой из башен. — Окаро немного подумал. — Или хотя бы по большинству из них. Помните, что даже если у вас нет никаких особых талантов, и вы останетесь универсальным магом без склонностей, возможно, вам просто было бы интереснее заниматься той или иной областью магии. У вас будет возможность отправиться на стажировку в одну из башен позже в ходе обучения, и обычно мы стараемся учитывать пожелания адептов при распределении. Так что слушайте внимательно, задавайте вопросы, ищите ту область, где ярче раскроются ваши склонности, либо просто — где вам будет интересней, и где вы будете чувствовать себя полезными.

После этого Окаро Терпеливый посерьёзнел, и продолжил:

— Стоит также помнить, что ни одного из старших магов не зовут Терпеливым. Напротив, некоторые из старших магов обладают довольно скверным характером. — Окаро задумчиво посмотрел в потолок. — Большинство из них. — Окаро снова посмотрел в потолок. — Практически все, если быть точным. Не настолько скверным характером, как Акамус Премудрый, разумеется. В этом вопросе он держит абсолютное и неоспоримое первенство, да не опалит его всепроникающий взгляд ваши беззащитные спины. Но и остальные маги обладают достаточно скверными характерами, чтобы сорваться на вас при первой же возможности. Поэтому ведите себя прилично и не станьте тем, кто заставит мага свой характер продемонстрировать во всей красе, или точнее будет сказать, во всём раздражительном безобразии.

 

1734, Месяц цветения трав, 5-й день

— Меня зовут Эвин Неприкасаемый, — сказал маг. — Меня зовут Неприкасаемым, поскольку я никогда никому не подаю руки, не позволяю касаться себя или своей одежды, ведь как магу-целителю, мне прекрасно известно, что многие болезни и недуги на самом деле вызваны невидимыми глазу троллями чрезвычайно малого размера, которые привольно живут и размножаются на поверхностях предметов, и даже на коже людей, равно как и внутри них, и служат источником разнообразнейших несчастий. Кстати, известно это стало впервые ещё тысячу шестьсот лет назад, образом совершенно удивительным, вполне заслуживающим отдельного обстоятельного рассказа… — Эвин Неприкасаемый поймал взгляд Окаро Терпеливого и оборвал себя: — На который у нас, впрочем, сейчас решительно нет времени, ведь пришёл я к вам по приглашению могущественного Окаро, чтобы помочь ему оценить способности учеников в магии целительства, иначе называемой магией Жизни, что есть названием несколько размытым и неточным, а потому и себя я чаще называю не магом Жизни, а магом-целителем, ведь именно в этом есть высшая и благороднейшая цель магии этой области. Как сказал в своё время могущественный Хильдегард Золотистый, архимаг Академии и маг-целитель, нет для мага цели благородней, чем облегчать страдания ближних, и в том числе столь недолговечных смертных, к каковой мысли он пришёл после совершенно удивительной истории, приключившейся с ним в пустыне…

 

1734, Месяц цветения трав, 7-й день

Хотя Окаро Терпеливый и заранее предупредил студентов, им всё же было чрезвычайно трудно не таращиться на мага во все глаза.

— Меня зовут Бенуа Болотистый, — пробулькал могущественный маг, распространявший вокруг себя запах сырости и затхлости. — Я маг Воды шестой ступени, и как вы видите, — он немного горько усмехнулся и показал перепонки между пальцами, — магия Воды немного изменила меня. Не бойтесь, я не кусаюсь, я просто выгляжу странно. Те из вас, кто, как мне уже сообщили, проявили таланты в области силы Воды, в будущие годы наверняка будут заниматься в моей башне; у вас будет много времени, чтобы привыкнуть к моей внешности. — «А я никогда не привыкну к вашим полным ужаса взглядам», добавил он мысленно.

— Могущественный Окаро пригласил меня сюда, поскольку мне легче и проще оценить таланты учеников, лежащие в области силы Воды, которую… — Тут Бенуа обнаружил, что его рот стремительно наполняется не то слюной, не то водой, захлебнулся, закашлялся, и почувствовал, как струйки воды текут по подбородку. Он вытер подбородок платком и продолжил: — …в области Воды, которую, как вы видите, я ощущаю ежеминутно. Простите меня, — добавил он, извиняющеся показывая мокрый платок, — в последние годы мне стало трудно бывать на суше.

 

1734, Месяц цветения трав, 12-й день

— Могущественный Окаро, не спрашивай, — с порога заявил Мекатль Бронзовокожий, — потому что я не знаю. Мои покои, в отличие от покоев могущественного Гермесента, вообще на другом этаже. Поэтому я не знаю, что там с ним произошло, что случилось, и почему он с утра бесится. Но просто поверь мне, Гермесент сегодня с утра, мягко скажем, не в духе. У него дым из ушей идёт. И, Окаро, это не метафора, парень всё-таки маг Огня. У него натурально из ушей идёт дым при любом упоминании слов «Окаро», «Леуэйя», «ночь», и почему-то при взгляде на любую горизонтальную поверхность. Но если ты знаешь причину, то объяснять мне всё равно ничего не надо, поскольку я не знаю, и незнание это хочу сохранить, ибо оно упоительно. Поэтому короткая версия: Гермесент не в духе, вместо Гермесента пришёл я. Поверь мне, так будет лучше. — И маг Огня Мекатль Бронзовокожий повернулся к ученикам. — Привет, народ.

 

1734, Месяц цветения трав, 12-й день, ближе к вечеру

— Могущественная и прекрасная Леуэйя, — расплылся в улыбке Окаро Терпеливый.

— Могущественный и выносливый Окаро, — улыбнулась в ответ маг Воздуха.

 

1734, Месяц цветения трав, 14-й день

Окаро Терпеливый повернулся к ученикам и ещё раз напомнил:

— Серьёзно, постарайтесь его не злить. — И повернулся к двери: — Приветствую тебя, могущественный Джинаджи Нервный.

 

1734, Месяц цветения трав, 19-й день

— Меня зовут Константинос Благообразный, — сказал маг, удобно устроившись в мягком кресле и задумчиво поглаживая седую бороду. — Я могущественный маг Земли пятой ступени, и старейший маг Академии.

Окаро Терпеливый промолчал, и лишь несколько скептически посмотрел на Константиноса Благообразного.

— Могущественный Окаро пригласил меня сегодня, — неторопливо продолжал Константинос, — за что я ему чрезвычайно благодарен… ведь я совершенно уверен, что такой могущественный маг и опытный преподаватель вполне мог бы справиться и сам… — Константинос кивнул собственным неторопливым мыслям. — Однако, как я уже сказал, могущественный Окаро пригласил меня сегодня к вам, ведь две головы, как говорится, лучше, чем одна. — Константинос снова кивнул. — И поэтому могущественный Окаро меня пригласил.

Окаро Терпеливый, получивший своё имя отнюдь не случайно, также кивнул, соглашаясь со сказанным, поскольку действительно его пригласил. И, разумеется, знал, что об этом пожалеет.

— Могущественный Окаро пригласил меня, — снова попробовал добраться до конца мысли Константинос, — чтобы мы вместе могли точнее оценить… так сказать, измерить и исследовать… что, разумеется, мне сделать куда проще, находясь здесь с вами, а не в собственной башне, которую с этой аудиторией разделяет значительное расстояние… — Тут Константинос Благообразный кивнул особенно уверенно, поскольку это расстояние всего несколько минут назад самолично измерил, пока шёл в аудиторию из башни. — Что существенно бы осложнило оценивание, — уверенно закончил он и замолчал.

Окаро Терпеливый сочувственно посмотрел на учеников, которые, заранее им предупреждённые, терпеливо и выжидательно смотрели на могущественного Константиноса.

— Поэтому я пришёл, чтобы оценить ваши способности, — внезапно и одним рывком закончил Константинос.

И Окаро Терпеливый кивнул, отмечая этот взятый важный рубеж.

 

1734, Месяц цветения трав, 26-й день

— Как видите, — сказал вальяжно развалившийся в кресле Селагус Прозрачный, — не во всех случаях Зов магии приводит к последствиям, причиняющим существенные неудобства в повседневной жизни. К примеру, я многим из новых возможностей даже рад. Я могу становиться невидимым. Я могу становиться неосязаемым и проходить сквозь стены. — Ученики смотрели на Селагуса с восторгом. — Поначалу это иногда происходило непроизвольно, но я давно держу эти способности под контролем.

— Могущественный Акамус, ты зол?! — воскликнул Окаро Терпеливый, изобразив ужас и глядя на дверь, где никого не было. А потом с мстительным удовольствием посмотрел на Селагуса Прозрачного, от испуга потерявшего контроль над собой и провалившегося сквозь кресло.

 

1734, Месяц цветения трав, 29-й день

Окаро Терпеливый обвёл взглядом учеников, удобно умостившись в кресле.

— Поздравляю вас, — сказал он. — Вы дожили до конца первого года обучения без особых происшествий, и даже добились некоторых успехов. Показали не худшие результаты в истории Академии. Поздравляю, Абделькадер, ты вполне определённо будущий маг Воды, и Бенуа уже строит относительно тебя планы. Неола — определённо будущий маг Земли. Киганг — ты будешь целителем, это тоже без сомнений. Поздравляю и всех остальных, у вас ещё пока осталась иллюзия выбора. — Ответом ему были сдержанные смешки. — Ка-Мат-Эф Эрудит поздравит вас со всем тем же самым завтра, и будет вежливым и уместным, если вы изобразите горечь от расставания с рунами, языками, чистописанием и прочим. — Смешки в этот раз были более искренними.

— Разумеется, — продолжал Окаро Терпеливый, — обучение на этом не заканчивается. Сейчас у вас будут каникулы, хотя и было бы ошибкой ожидать, что вас отпустят по домам (да и для многих из вас это попросту невозможно, слишком издалека вы приехали в Академию), или же что вам кто-то позволит всё лето бездельничать и отдыхать. Так что следующие несколько месяцев мы называем каникулами, но вы получите задания на лето, над которыми будете работать самостоятельно, и раз в неделю я буду проверять, как у вас успехи; вы также можете обращаться ко мне за помощью в любое время.

«Если сможете меня найти», добавил Окаро про себя, «а прятаться я буду очень старательно».

— Небольшие каникулы, во время которых вы будете продолжать учиться, самостоятельно, но и отдохнуть немного тоже удастся, — вернулся он к изначальной мысли и кивнул. — После них, в следующем учебном году, мы продолжим занятия, и снова будем учить магические науки ещё полгода, и потом снова будет курс с Ка-Мат-Эфом, на этот раз целиком и полностью посвящённый древним языкам. Руны, магические знаки и другие увлекательные вещи вы отныне будете учить сами, в свободное время; и в том числе во время каникул.

 

1734, Месяц цветения трав, 30-й день, вечером

— Давай их правда отправим на каникулы, — предложил Окаро. — Разгоним всех из Академии к троллевой бабушке, и спокойно летом отдохнём.

Акамус честно и тщательно обдумал предложение.

— Нет, — наконец покачал он головой. — Старшим надо стажироваться. Успехи младших тоже оставляют желать лучшего. Пусть занимаются.

Окаро Терпеливый грустно уткнулся в бокал.

— Тогда другая идея, — предложил из соседнего кресла Изквиердо Равновесный. — Давайте раздадим им задания на лето, и сами уедем на каникулы. На море. Или к Рашаду, как ты всё собираешься который год, а мы с тобой за компанию. А то можно в Сармас махнуть. Рыбалка там, всё такое… В общем, куда угодно, лишь бы они нас несколько месяцев не могли найти.

Акамус тщательно обдумал и это предложение.

— Нет, — снова покачал он головой. — Разнесут Академию.

— Здесь же останутся старшие маги, — возразил Окаро.

— Да, — согласился Акамус. — Вот они её и разнесут. У учеников просто не хватит сил и фантазии.

— Разнесут, — грустно подтвердил архимаг, и в свою очередь уткнулся взглядом в бокал.

 

В первые дни Месяца коротких ночей Окаро раздавал задания на лето, по возможности подробно объяснял их, а тетради учеников всё пополнялись и пополнялись бесконечным списком упражнений, и заклинаний, которые нужно выучить и знать назубок к осени, и книг, которые нужно прочитать. Поэтому в один из дней Окаро наконец превозмог лень, собрал весь класс и впервые отправился с ними в библиотеку Академии.

Библиотека располагалась в огромном здании, но, похоже, занимала только небольшую его часть, поскольку парадный вход был закрыт, и Окаро вместе с учениками вошёл в здание через вход боковой. Так они попали в библиотеку — небольшое и очень тихое помещение, несколько просторных залов, вдоль стен которых тянулись длинные полки со стройными рядами книг. В библиотеке работало всего несколько магов и адептов, приглядывающих за порядком и заботящихся о книгах, и управлял ими могущественный маг, которого, разумеется, звали Хильдегард Библиотекарь. Окаро познакомил учеников с ним, а Хильдегард прочитал им длинную лекцию о бережном обращении с книгами, и пообещал причинить существенные неудобства, если кто-то из учеников будет уличён в том, что книгу повредил.

Посетители остались несколько разочарованы библиотекой. Меритант — потому что она показалась ему слишком маленькой, и несмотря на то, что книг в ней было очень много, он успел подметить, что большая часть из них — это многие и многие экземпляры одних и тех же учебников, задачников и справочников. Мазатцаль же был разочарован по другой причине.

— Арбереш говорил, что в библиотеке живёт орк, — ворчал он. — Я хотел посмотреть на орка.

— Арбереш также рассказывал, что Акамус превращает учеников в енотов и рыб, — напомнил Мазатцалю Шербахадур. — И что дерево на первом этаже башни Природы — это превращённый Джинаджи Нервным адепт, хотя бы все теперь знаем, почему могущественного Джинаджи зовут Нервным. Ты Арбереша больше слушай, главное, он тебе ещё всякого порасскажет.

— Всё равно обидно, — продолжал жаловаться Мазатцаль. — Мне нравилась идея, что в библиотеке живёт страшный зелёный орк. А теперь у меня такое чувство, что у меня только что украли кусочек сказки.

— А что в остальной части здания? — спросил Меритант у Окаро Терпеливого. Тот пожал плечами:

— Архивы. Всякое. Ничего особого интересного. Вам давно пора знать, что в Академии полно свободного места, здесь всё строилось с изрядным запасом. — Окаро по-заговорщицки наклонился к Меританту и прошептал: — Но на всякий случай поищи орка за книжными полками, вдруг он там прячется, незаметный…

И так без приключений окончился первый год обучения класса 1734-го года, и ученики получили возможность немного передохнуть и даже, возможно, отпраздновать этот важный рубеж; но это уже совсем другая история.

Автор

Володимир Завгородній