И все же, эта война – другая
Сегодня день воспоминаний и сильных, достойных слов.
У меня тоже просится текст, простите, что он вышел слегка пафосным.
21 ноября 2013 года стал не только датой начала Евромайдана и пробуждения ото сна украинской нации.
Для меня это день начала Третьей мировой войны – день взмаха крыльев мотылька. Ураган последующих событий вынудил Зверя выбраться из своей пещеры, где он годами втайне нагуливал жир и копил силы, и заставил его показать всему миру свою оскаленную пасть и глаза, горящие огнём безумия.
Этот Зверь начал войну.
Как и обычные войны, эта война поглощает ресурсы противника и обескровливает его. Как и обычные войны, она уничтожает людей, но только эта война зачастую убивает людей их собственными руками. Она так же отнимает чужие территории, устанавливает марионеточные режимы и создает враждебные анклавы внутри государств.
И все же, эта война – другая. Хотя многие методы данной войны использовались и до, а некоторые известны и вовсе испокон веков, никогда до этих пор подобная война не была способна охватить весь мир.
Это война за умы, за психические ресурсы, за убеждения и за ценности. Это цивилизационный разлом, противостояние эволюции и деградации, битва просвещения с мракобесием, прогресса – с реакционизмом, здравого смысла – с магическим мышлением.
Война нового тысячелетия – информационная. В этой войне мы воюем не только с внешним врагом, в ней каждый борется сам с собой. Со своими зашоренностью, устоявшимися стереотипами, инертностью и закостенелостью. В разумах участников войны ежесекундно происходят локальные бои, и не всегда рацио берет верх.
Украина стала передовой на этой войне, приняла на себя самый первый, самый сильный удар. Именно на нас было опробовано инфооружие массового поражения. Именно наше виртуальное пространство стало полигоном для испытаний мощи армии троллей и ботов. Наши СМИ стали в этой войне первыми послушными коллаборантами и глашатаями Зверя. Мы одни из первых, чья инфраструктура подверглась массированной кибербомбардировке.
Именно Украина стала родоначальницей движения информационного сопротивления. И мы учимся – воспринимать информацию критически, подвергать сомнению, анализировать, фильтровать, проверять источники, сохранять хистори и отслеживать репутацию, и помогать друг другу противостоять информационным атакам.
Мы первые, кто в атомизированном, разрозненном современном обществе научился объединять призрачные виртуальные связи в мощные синергичные сетевые кластеры не по принципу “на один горшок в саду ходили”, а по общности картин мира, родству убеждений и сходству ценностей. Мы сумели использовать эти новосозданные кластеры для организации продуктивной деятельности в реальной жизни – не как единичного явления, а как эффективного движения в масштабе многомиллионной страны.
Мы по-живому учимся заделывать бреши в информационной обороне, выявлять скрытых врагов и потенциальные уязвимости. На ходу перевоспитывая себя, борясь с собственной закостенелостью, мы учимся противодействию манипуляциям, клевете и лжи легиона внутренних и внешних врагов.
Мир едва только начал осознавать, что деструктивные идеи, разрушительные убеждения и информационные вирусы, засеянные вражеской пропагандой, укоренились и проросли во многих слоях и стратах цивилизованных обществ, и судорожно пытается купировать расползание инфовирусной заразы хотя бы в очагах эпидемии и выработать способы противодействия.
Именно поэтому опыт Украины в этой войне – самый ценный и передовой. Хотя эта борьба – на годы и поколения, и до победы еще очень далеко, но, глядя на неприятие украинцами очередного квази-майдана, несмотря на колоссальные ресурсы, которые в него вброшены, я убеждаюсь: мы пока не проиграли эту войну.
И в момент нашей самой большой слабости и уязвимости мы все-таки выстояли.
Иллюстрация – фрагмент обложки The Economist, 2014
