Дискуссия о поставках оружия, или На какой победе мы готовы остановиться?
Эфир наполнен сигналами (украинскими и западными) относительно того, сколько/чего нам надо и сколько оружия нам уже предоставили партнёры. С последующими криками на тему «мало/много»! Запишем в столбик.
1. Не стоит слишком бурно реагировать на любые цифры, которые вы слышите, ВНЕ КОНТЕКСТА.
Комментарии на тему (не)достаточности поставок – это всплески над водой, которые являются отражением многослойной и бурной философской дискуссии с элементами мордобоя, непрерывно идущей под водой.
Детальной внятной коммуникации по этому поводу не будет. Она просто невозможна. Эмоциями тут делу не помочь. А вот спокойное рассмотрение обнародованных фактов даёт подсказки.
2. Я уже вскользь отмечал, что оба утверждения – «нам дали много» и «нам дали крайне недостаточно» – правдивы. Вопрос лишь в том – какой критерий вы используете для оценки?
Единственный правильный критерий – это ответ на вопрос «чтобы что?». Много – чтобы что? Недостаточно – чтобы что?
Смотрим на цифры.
3. Российская армия понесла большие потери, но у неё ещё огромные запасы оружия и техники.
Командующий сил логистики Сухопутных войск бригадный генерал Владимир Карпенко заявил, что с 24 февраля мы потеряли примерно 400 танков, примерно 700 артиллерийских орудий и примерно 1300 единиц бронетехники.
Если взять цифры, которые обнародовал глава ОКНШ генерал Марк Милли, и добавить, что 1) мы не только получаем помощь, но и покупаем технику; 2) ВСУ не только теряют, но и захватывают те же танки, выходит такое:
• На данный момент у нас чуть ли не больше танков, чем было.
• Мы просели в количестве бронемашин и орудий.
• Снарядов у нас больше, чем было до 24 февраля.
Это ответ, почему наша армия не заканчивается. Она возобновляется поставками.
И вот тут вопрос – чтобы что? Который, по сути, является укороченной версией вопроса «а что же такое победа в этой войне»?
4. Мы хотим остановить врага, утомить его, чтобы он какое-то время не лез дальше?
Мы хотим выйти на рубеж 24.02?
Мы хотим вернуть все территории в международно признанных границах?
Ответы на любой из этих вопросов дают понимание, а сколько же техники и оружия нам нужно.
Сдерживание орды на текущих рубежах – это одно количество оружия. Его должно быть достаточно для компенсации потерь. Но это значит, что мы будем долго топить россиян в нашей крови, пока не замрём от истощения и в патовой ситуации.
Контрнаступление – это другое. Необходимо накопление и другой темп поставок.
Создание условий для зачистки россиян с нашей территории – это третье. Здесь необходимо качественное преимущество. Для освобождения Крыма необходимо обладать такими «дипломатическими» аргументами, чтобы враг понимал – у нас есть решение, даже если он будет против переговоров.
Именно в этом заключается методологическое отличие ответа на вопрос «так много или мало?». Чего хватит для удержания Славянска, не хватит для освобождения Бердянска.
5. Следует учесть, что по ходу войны потребности меняются. Если мы предвидим, что война будет длиться 2-3 месяца – это одно. Если год – другое.
Поэтому одновременно в публичном пространстве может существовать несколько ПРАВДИВЫХ ответов на вопрос, а сколько же оружия нам поставили? Просто каждый из них нужно поместить в контекст.
Американские партнёры абсолютно правы в том, что они удовлетворили ПЕРВИЧНУЮ потребность в артиллерии, которую сформулировал Генштаб, и передало партнёрам Минобороны. Генерал Милли заявил, что поставлено 12 артдивизионов, хотя запрашивали 10.
Можете проверить: ровно об этом 9 июня написал министр обороны Алексей Резников. Тогда было 90% от первичной потребности, которую предполагалось закрыть в ближайшее время. Доехало то, что ехало, и первичная потребность закрылась с горочкой.
Но ведь это не единственная потребность, которая была обозначена.
6. По сути, дискуссия об оружии сводится к тому, а на какой победе мы готовы остановиться?
Мы – понятно. Мы хотим выпить вина в Севастополе с видом на Михайловскую батарею.
А хотят ли этого наши партнёры?
Снова процитирую министра Резникова, который на днях в интервью СNN чётко обозначил логику:
1) сначала нужно остановить врага;
2) на втором этапе надо вернуться к рубежам 24.02;
3) после чего вести диалог с партнёрами о восстановлении территориальной целостности в полном объёме, с Крымом включительно.
Партнёры публично заявляют, что их цель «победа Украины, но Украина должна сама решить…».
Подвох в том, что без западного оружия мы ничего «решить» не сможем.
Сигналы с запада «мы вас предупреждали», «мы и так много вам даём» – это способ понизить уровень наших ожиданий от того, что считается победой.
Наша позиция: после всего случившегося никакой победы, кроме восстановления территориальной целостности, быть не может. Это не может быть предметом обсуждения. Обсуждать можно то, как пройти указанные три этапа.
Остановка на этапе №1 (фронт по Северскому Донцу, Днепру до Энергодара + коридор на юге) – это гарантированная дестабилизация Украины, это новая гарантированная атака на Европу (Балтия, изнутри – через БиГ/Сербию и т.д.).
Поэтому в принципе нет смысла его рассматривать. Затягивание процесса и желание понудить Украину принять этот вариант закончится плохо для всех.
7. Но многим продолжает казаться, что риски углубления конфликта с Россией страшнее, чем результаты понуждения Украины к отказу от пятой части своей территории.
И я недаром писал о зависимости. К сожалению, любая наша победа возможна только при содействии партнёров. Чем выше уровень победы – тем больше колебаний. Потому что выше издержки и риски. Здесь не должно быть никаких иллюзий.
Сейчас мы видим, что у многих есть соблазн остановиться на варианте 1. Уже состоявшиеся и запланированные поставки оружия плюс-минус обеспечат паритет, при котором возникает ситуация, близкая к патовой.
Подчеркну, это поставки и покупки до ленд-лиза, которые завершатся условно к 1 августа. Но что такое ленд-лиз – пока толком никто не знает.
8. И вот дальше начинается самое интересное.
Очень многое будет зависеть от реальной ситуации на фронте.
Если ситуация в Украине будет выглядеть как история успеха – будет критическая масса желающих помочь нам выйти на рубежи 24.02, а ленд-лиз превратить в инструмент обеспечения контрнаступления и накопления «дипломатических» аргументов.
Либо что-то случится, и у критической массы партнёров не будет мотивации (Россия обеспечит им другую мотивацию).
В общем, это достаточно многослойная история. Соблазн найти простые ответы, заслышав какую-то цифру, понятен, но, скорее всего, будет вводить в заблуждение.
В обозримом будущем неизбежно будут информационные качели. Позиция отдельных «экспертов» во всём поддакивать партнерам и осуждать власть – это от убожества.
Стремление части деятелей вести избирательную кампанию с помощью необоснованных нападок на Минобороны/ВСУ – это ослабление переговорной позиции и прямой путь к варианту 1. Кто-то делает это сознательно по принципу «чем хуже – тем лучше», а кто-то – полезный идиот.
Вот такая картина.
9. Любой этап имеет свою цену. Каждый может внутренне для себя прикинуть, что ближе.
Вполне может возникнуть ситуация, что у нас тотальный внутренний консенсус по поводу того, что считать победой, но ресурсов для её обеспечения и близко нет.
Будет очень важно помнить, где враги и на кого стоит давить. Игра «влада зливає патріотів» и «ворог у Києві» – это самый лучший способ предать все жертвы, которые мы уже понесли, и обнулить страну под корень.
Фото: U.S. Army Photo by Ashley Cross
