О безразличии к раскаянию стафилококка
Совсем недавно в Киев прилетал мой очень давний друг из Москвы. И он совершенно искренне мне задавал вопрос: ” Дана, а вам совсем уже безразлично отношение россиян к вам? А как думаешь, восстановление отношений когда- нибудь возможно?”
Ещё в начале вторжения страны-соседа, в те моменты, когда я выезжала за пределы страны и сталкивалась с россиянами, я испытывала в разное время разные чувства. Сначала злость. Потом ненависть. Такую сильную, что, наверное, со стороны, это выглядело несколько странным. Потом, после очередных событий у нас в стране, в своей ненависти я ныряла все глубже и глубже. Во время поездок я подсознательно искала какое-то раскаяние, понимание, посыпание головы пеплом. Но не находила этого.
Я видела браваду, видела высокомерие в глазах, видела “крымнаш”, видела огромные колорадские банты на 9 мая, видела недопонимание моей агрессии. Но осознания, что совершает страна, в которой ты живёшь (что подсознательно очень хотелось) – я не видела. Но вот настал момент, когда в очередной поездке я столкнулась с жителями страны-агрессора, и я осознала – мне все равно. Вот совсем все равно. От слова ” совершенно”. Я их просто не вижу. Не ощущаю. Условно-патогенная микрофлора. Я о ней знаю, и пока мой иммунитет держит ее под контролем, она меня не беспокоит. Но контролировать постоянно необходимо.
В отеле, где я сейчас живу, много россиян. Но они все очень тихие. Куда делась бравада, высокомерный тон. Все очень тихо и мило, мало того, я заметила, как некоторые отводят глаза, понимая, что мы с Украины.
В первый же день на пляже я несколько напряглась. Группа детей 13-15 лет играла в бандеровцев. Ну, помните, как раньше в фашистов. Собственно они эти слова и употребляли: “лови его, фашист, бандеровец”. Ну и обильное количество матов. Так как в отеле много украинцев, к ним подошла женщина, которая тщетно попыталась их угомонить. Я напрягалась и поняла, что слушать это неделю не собираюсь, нашла группу взрослых, к которым относились эти дети и через “ебвашуматьсука, ещё услышу один мат на пляже – вызову полицию и охрану отеля”, объяснила, что не намерена слушать игры их детей. Я не стала даже про бандеровцев говорить. Зачем объяснять своему патогенному стафилококку, что не нужно размножаться? Он не поймёт. Начали здороваться каждый день.
Второй эпизод у меня был в тренажерном зале, где спортивный дедуля (нужно отдать ему должное) сказал мне, что я не систематически занимаюсь, наверное, потому что из Москвы. А нужно систематически. Услышав: ” Я с Киева. Мне некогда систематически, все время уходит на приготовление русскоговорящих младенцев” , замолчал и больше со мной не заговаривал.
Осознали они или нет, что они являются налогоплательщиками страны-агрессора, что они оплачивают грады в днр и лнр, а так же веерные бомбардировки в Сирии. По сути, люди, оплачивающие убийства других людей.
Поймёт ли стафилококк, что размножаясь он вызывает воспаления? Нет, не поймёт. Ожидаю ли я сейчас осознания и сожаления? Нет, не ожидаю. Как и не ожидаю от стафилококка в моем организме понимания, что при его размножении я заболеваю. Нет. Я могу только закаляться и тренировать свой иммунитет, и держать заразу под контролем.
И на самом деле, не хочу я никакого уже ни раскаяния, ни сожаления, ни покаяния. Ничего.
Совершенное безразличие.
Безразличие и чёткое понимание, что там, по-соседству, живет враг. И этого врага нужно постоянно держать в поле зрения, параллельно закаляясь, укрепляясь, окапываясь и строя забор до небес, не забывая про выкапывание рва и разведении морозостойких крокодилов.
Аминь.
