Донецк, лето-осень 2014. Часть 4

Я вернулась в Донецк.

Всё стало ощущаться ещё хуже.
Хуже только потому, что нельзя узнику делать выходные на свободе. Это пытка. Это как голодному показывать сочащийся соком стейк. Как нарку в абстиненции – заправленный шприц. Невыносимо.

В ста километрах южнее – люди просто жили, ходили на работу, пили холодное пиво, е*ашили на своих сотках с сапками, мутили бизнес, ругались, трахались, целовали своих детей, спорили о политике, ездили в гости, выходили на улицы после 10-ти…

А мы только дёргались, как лягушки в гальванометрах. Уже по факту мёртвые, но ещё похожие на живых.
Доносы сыпались, пропавшими людьми заклеено было уже нахрен всё.
Страшно было уже не от слова «прилетит», а от слова «придут».

Нужно было принимать решение. Я не могла. Я слабачка. Моего мужества хватило только на то, чтобы согласиться с мужем и родителями, что да. Надо. Вариантов нет никаких.
Я попросила свою приятельницу-кошковеда поселиться у нас в доме, смотреть за котами, она согласилась.
И отмазки закончились.
Нужно было уезжать.

Я не люблю слово «тяжело», потому что оно ни о чём. У каждого своё «тяжело» и оно меняется, взрослеет вместе с вами.
Кому-то тяжело выйти на улицу ненакрашенной, кому-то – удержать себя вертикально после контузии.
Кому-то тяжело кусок проглотить, потому что любимое лицо на стене с черной ленточкой в углу, а кому-то тяжело просто потому, что он зае*ался, устал от накопившейся кучи мелкого какого-то жизненного хлама.
Сегодня тяжело одно, завтра другое.
Когда-то я искренне рыдала, потому что не сдавалась никак высшая математика и грёбаные плюсминус бесконечности выдавливали мои глаза изнутри.

А теперь мне нужно было просто бросить всё.
Ну как всё… Не всё.
Всего-лишь вот эти мелочи, которые накапливались годами и которые значимы только для тебя.
Ну дом – это ясно, это х*ва гора бабла и сил, это ощутимая всем понятная потеря, её можно посчитать, озвучить и собрать свои «да, блин, сочувствую».
А как посчитать парикмахера и гинеколога? Как посчитать тётю, которая могла клёво подшить джинсы, и старого армянина, который откладывал тебе хорошую свининку?
Как посчитать друзей, дочины пластинки с Битлами?
Наши посиделки в кухне?
Как посчитать то, что при любой житейской жопе ты точно знал, кому позвонить?
Понимаете, о чем я? Этого вообще не замечаешь, пока оно есть.

А потом вжух – и ты стоишь посреди чужого совершенно города и пялишь глаза в карту.
Тебе надо найти жильё, работу, школу.
А потом ты несёшь сломанную обувь к первому попавшемуся сапожнику и он делает ужасное говно. А новая соседка говорит – ну да, это тот который на рыночке, возле АТБ? Да, он всегда делает ужасное говно, и никто к нему не ходит.
Я, б*ть, хожу. Потому что я – НОВЕНЬКАЯ понаехавшая.
Я не знаю, где вкусный кофе, где нормальное пиво, где приличный рынок и у какой бабульки лучшее сало.
Я нихрена не знаю, первый раз в первый класс.

Это, чтоб вы поняли чуть-чуть, что означает даже просто переезд для 40-ка летнего человека.
А ещё нужно бросить трёх котов. Эпилептика, старикашку и рыжего парня, который сам к нам пришел жить. Любимых, своих. На чужих людей.
А ещё нужно бросить фоточки, цветы, посудку, коврики, подушки, статуэточки.
Кухонный уголок, который дарила нам очень рано умершая мама Валерки.
И картину по мотивам биофаковского фольклора, которую рисовал наш БЫВШИЙ друг из Ялты почти 20 лет назад.
Оставшуюся в одиночестве фамильную бронзовую жабу. Комп, гитары. Воспоминания.
Все до единого.
Ничего больше случайно на глаза не попадётся, вызывая в памяти картинки из прошлого. Полное форматирование.

Ты можешь взять с собой одну сумку.
Одну. Сумку.
И сложить туда всю свою предыдущую жизнь, если влезет.
Моя влезла.
Тяжело? Не знаю, не уверена. Это слово ни о чем.

Я ещё не знала, что «донецким не сдаём» и что «я вот не собиралась сдавать, но прочитала твоё объявление, давай созвонимся, есть хороший вариант».
Я ещё не знала, что «вы все там сепары и быдло», и что тебя обнимет посторонняя вообще тётка из Черновцов и будет плакать.
Я ещё не знала, что клёвый чувак Витя Жарый из Днепра легко и беспонтово сдаст нам свою хату, а потом будет поить-кормить нас у себя дома и катать с горки на Новый Год.
И что молодая холёная баба из Оболонского собеса г. Киева будет говорить тебе про Майдан и фашистов вот ровно то, что ты слышал в Донецке. Весной 14-го.
И что ещё несколько друзей перейдут в разряд бывших. И что появятся новые.
Я уезжала из ада. С одной сумкой.
Я уезжала.
Потому что делай, что должен, и будь что будет.

ПыСы. Бронзовую жабу я забрала с собой 🙂