Від приниження до гордості
Все мы перенесли огромное унижение в 14 году. Потеря территории размером с две Калининградские области под пение гимна и несколько перестрелок, с погибшим мичманом, – это унижение для любого, у кого есть мозги.
Одновременно мы упали до уровня своей реальной подготовки.
Запах армии до войны – это запах гудрона в парке и запах бигоса.
Солдат, которые вонючие и оборванные, с тапками под мышками, чаще ходят в баню, чем на стрельбище.
Офицеров, которые сдают этих солдат на работы и сливают топляк.
Спецов, что крышуют коммерсантов и ищут с кого стрясти денег.
До сих пор у нас главная проблема – это подготовка.
Истории, что ночью NLAW демаскируют позицию в тепловизоре некими “лучами”.
Истории про то, что “Харрисы” пеленгуют, а “Моторолка” хорошо.
Истории, что турникеты – это изобретение “морских котиков”, чтобы накладывать их прямо в полосе прибоя (я не шучу сейчас, мои уши).
Но многое пофиксило 8 лет войны.
Это у россиян была еще Ливия, Сирия, возможность делать карьеру на биатлонах и в интригах в Москве.
Украина была такая себе экспедиционная войнушка, “кукуруза”, как они её называли. В “песочнице” в Сирии было лучше – авиация, командировочные, статус, а тут непонятные советники, нас там нет. Россиянин мог уехать из Сирии или Украины и никогда больше не видеть войны.
Украинец, который уехал домой, проснулся от взрывов 24 числа.
В Украине было только АТО. Не было никакой “песочницы” и “друга Хафтара”. Хочешь денег – в АТО. Хочешь сделать карьеру – в АТО. Не хочешь видеть табличку в курилке и журналы учета журналов – ты знаешь, куда ехать.
Там, где, если кто-то ошибался во время ротации, его сжигали прямо на ферме вместе с минометной батарей. Если ошибался в серяке – подрывался на мине, и это касалось даже подполковников спецов.
Это заставляет очень быстро прогрессировать.
И, кстати, у спецов и контриков была своя война. С бандитским подпольем в Марике, в Харькове, Одессе. Взорванные на перегонах поезда, ликвидированные пулей в голову вражеские связные, захваченные в адресах группы. Был и Хараберюш, был отдел, что подорвали в машине в Констахе и полковник Возный – было всякое.
Но итог на табло – Татарские получают статуэтки, а в Одессе тихо.
Нас всех унизили. А потом очень сильно ударили, чтобы убить, но не убили.
Прошло немало лет, ротаций, операций, и нас решили окончательно убить 24 числа. Но напали не на страну из своих анекдотов, а на европейское государство. Которое утопило агрессорам флагман, устроило на Змеином побоище катеров, достало стратег в Энгельсе, ценой неимоверных усилий на плацдарме у Ингульца, прогрызло дорогу к Херсону.
И россияне не придумали ничего лучше, чем бросаться в это государство ракетами, которые по паспорту попадают плюс минус несколько стадионов. Убивать наших жен, семьи, которые выехали из зоны боев и погибли в Днепре, убивать младенцев в Одессе.
Это казалось так безопасно, нажимать кнопки и бормотать в рацию – “Сошли все”. Пенсии, выслуга, боевые. Приятная дорога к успеху. А оказалось, что это заблеванная кровью беговая дорожка в городском парке.
Рецепт того, как мы пришли от вони бигоса до ликвидированных на пробежке кап-2 и прилетов по самолетам ядерной триады, крайне прост.
Унижение, мотивация, практика.
Угроза близким, невозможность покинуть страну, бросив своих родных на подвалы в “республиках” и фильтрационные лагеря.
Для россиян. Снова учимся говорить и писать правильно – не террористические атаки, а диверсионные операции, средство конвенциональной войны. Не варварский обстрел Шебекино, а удар по заводу Монокристалл, легитимной цели.
Кушаем пирожки на поминках бывшего капитана подлодки, варим щи для экипажей стратегов.
Музика для вух, насолода для очей.
І все таки яка у них велика інерційність. Вони все ще намагаються вказувати українцям, якою має бути помста, себто “возмєздіє”.
Цікаво, коли до них дійде, що відтепер і назавжди – без вас. Без ваших цу, без вашої безумовно цінної (насправді ні) думки.
Саме українці вирішуватимуть, коли буде закінчена війна, на яких умовах, з якими репараціями, політичними та економічними санкціями до держави-непорозуміння загалом.
І покаранням для тих, кого ми вважатимемо винними, зокрема. Ми, не ви, вирішуємо – так зрозуміло?
І якщо українцям видається доцільним і більш ефективним карати виконавців, це їхнє повне право і почесний обов’язок. Так що сидіть і заздріть мовчки, вам такого не буде.
