Оборона Мариуполя
О мужественной 83-хдневной обороне Мариуполя пишет на страницах site.ua Кирилл Данильченко.
Несмотря на то, что у победы много отцов, а поражение всегда сирота, говорить об этом необходимо. Потому что показывать успехи и делать вид, что неудач не существует, — путь на дно в мире, где любую новость можно проверить за пару минут.
Причем, 83 дня в окружении против превосходящих сил противника, под ударами стратегических бомбардировщиков и огнем корабельных орудий — только видимая часть айсберга стойкости защитников «города Марии». Хотя это, несомненно, подвиг, Украина получила свой пантеон героев, наравне со спартанцами и Брестской крепостью. Гарнизон Мариуполя, как и защитники Донецкого аэропорта, стали одним из символов этой затяжной тяжелой войны.
Ибо, несмотря на поставки французских САУ «Цезарь» и американских гаубиц М777, воюют на них люди. Которые сделаны не из титана и стали — мораль на войне не менее важна чем число батальонов и стволов на километр фронта.
Вера в то, что многократно превосходящему противнику можно эффективно сопротивляться, нанести тяжелые потери и в нечеловеческих условиях остаться живыми, может быть важнее, чем снаряды «Экскалибур» и дроны «Свичблейд».
Но это мораль — её руками не потрогаешь и на весы не положишь.
Другой вопрос, что противник свои 12-16 БТГР на юге в самые критические дни марта направил вести тяжелейшие уличные бои в Мариуполе, а не ввел в дело там, где это ему было жизненно необходимо. Хоть во время попытки форсирования Южного Буга у Вознесенска, хоть под Харьковом, хоть продвигая южную клешню на соединение с Изюмской группировкой.
Прорыв далее к Одессе, Южноукраинской АЭС или охват с флангов наших сил в ООС могли иметь критическое значение для способности Украины нанести оперативное поражение ВС РФ на первом этапе войны.
Но враг вместо того, чтобы бросить эти части после захвата Дергачей на окружение западного обвода Харькова или наращивать давление на Николаев, вынужден был неделями стачивать их о городские кварталы Мариуполя. Неся потери, лишая технику ресурса, выжигая возимый боезапас. Все то, что не очень легко пополнить, провисая на одной дороге из Крыма и пробитом коридоре между раздолбанной Волновахой. Ибо десятки километров плеча снабжения через неразминированные территории, остатки оборонительных сооружений, наших малых групп и избитых воронками дорог.
С Мариуполем в оперативном отношении было все понятно еще 28 февраля—4 марта.
Когда противник выйдя на оперативный простор на юге, проведя ожесточенный встречный бой у Токмака, ворвался в Бердянск с запада, захватив его порт почти без боя.
Единственная железнодорожная ветка в 400-тысячную агломерацию закончилась с падением Камыш-Зари.
С этого момента начался отсчет до падения города, ибо снабжать огромный Мариуполь и южный участок фронта в ООС (в голой обрабатываемой авиацией из Крыма степи) на колесах — это все равно что поить умирающего от жажды чайной ложкой.
Для гарнизона Мариуполя выбора было всего два — выйти на север, пока еще не сомкнулись группировка РФ из Крыма и из ДНР и присоединиться к войскам на линии соприкосновения у Угледара, или сражаться в осаде.
Но это был выбор без выбора, где каждое решение было не самое лучшее.
Тем более что оставить в начале марта 2022 года (когда мы уже оставили Херсон ) без боя Мариуполь, город который готовили к обороне 8 лет, было бы страшным ударом по морали.
Кроме того, противнику бы досталась нетронутой вся городская инфраструктура. Крупнейшие заводы— «Азовмаш», «Азовсталь», ММК «Ильича». Запасы оружия и боеприпасов для гарнизона, южного участка ООС и стартующей мобилизации. 170 тысяч гражданских мариупольцев, которых бы не успели бы вывезти в другие регионы страны, остались бы в оккупации. Порт попал бы в руки врага в целости и сохранности.
Это была бы катастрофа стратегического масштаба. Которая бы очень больно аукнулась Украине, когда бы эти заводы и порт заработали на наших врагов спустя считанные недели, а насильно мобилизованные пошли бы на фронт, вооруженные тем, что наши части не смогли эвакуировать.
Можно, конечно, заявлять, что мы бы успели уничтожить всё перед прорывом, но, глядя на оставленные в Бердянске катера, вооружение 406-го артиллерийского дивизиона, работающие краны в порту, нужно быть реалистом — не успели бы.
Окно возможностей вывести гарнизон на север было — короткое, буквально суток 5, но было. Хотя сам вопрос организованного отступления достаточно крупного гарнизона во время распутицы конца февраля — начала марта, был под серьезным вопросом.
Ведь вокруг обводов города был не только полк «Азов», 503 батальон и 36 бригада МП, а целая россыпь подразделений — части 56-й, 54-й и 53-й бригад, батальоны местной 109-ой бригады ТРО, 12-ой бригады НГУ, полиции, ЦСО-А, пограничников, корпусного разведбата. Число от 5 до 8 тысяч штыков, по разным источникам, с учетом того, что мобилизацию в агломерации провести вряд ли могли, но реально было ограниченно пополнять части внутри оборонного периметра.
Тысячи людей на марше по раскисшей степи, с ближайшим дальнобойным ПВО в Запорожье, имея с флангов и фронта наступающего противника и находясь в зоне авиации РФ как с аэродрома Ростова, так и с Крыма — это была бы дорога смерти, а не организованное отступление. Засыпанная поломанными машинами и разгромленными с воздуха нашими колоннами.
Даже несмотря на успешную оборону ВСУ в агломерации, противник наступал на Угледар, вошел в него и был выбит в результате контратаки.
Смогли бы мы удержать позиции на юге, если бы 12-15 БТГР противника не стачивались об Мариуполь, а на плечах отступающего гарнизона нажали бы на линию Марьинка-Курахово? Далеко не факт.
Поэтому было принято решение оборонять город. Сделаны запасы воды, продовольствия, топлива, гарнизон сел на лопаты на западных окраинах, которые не готовились к обороне многие месяцы. С оглядкой на послезнание теперь — решение верное.
Большие десантные корабли ЧФ РФ полезли в Бердянск, получили «Точку», был утоплен «Саратов» и погиб командир «Цезаря Куникова», потому что коммуникации с востока россиянам перекрывал Мариуполь.
Вокруг агломерации в разное время были скованы крупные силы противника — две бригады морской пехоты ЧФ и КФ, кадыровская Росгвардия, отряды двух бригад ГРУ, 150 мотострелковая дивизия, 2 бригады ДНР. Не просто скованы, а несли тяжелые потери — командир 810-ой бригады Шаров погиб в городе, были штурмовые роты, в которых остался в строю единственный взводный.
Во время прорыва россиян к общежитию Азовстали было забито 16 единиц техники, спешившиеся были взяты в огневой мешок, понесли тяжелые потери, был убит начальник штаба отряда 22-й бригады ГРУ. Все помнят летающих механиков-водителей из танков на проспекте Мира и разгромленные ротные группы на западной окраине.
Гарнизон до конца выполнил свой долг.
Контролируя сначала сужающийся периметр, позже оставив аэропорт и часть кварталов, но удерживая порт и меткомбинат «Ильича». Чтобы прикрывать фланги «Азову» и сдерживать рвущиеся с востока вдоль моря штурмовые группы.
До падения порта Мариуполь снабжался по воздушному мосту геликоптерами — заходили с севера напрямую и делая крюк с моря. Туда везли медикаменты и боеприпасы, назад раненых. В один из таких рейдов было сбито 2 наших «Ми-8» — осознавая смертельный риск, пилоты продолжали делать свою работу.
Это была тяжелая оборонительная операция под ударами крылатых ракет, многотонных бомб, город секли «Смерчами» и «Ураганами», ровняли дома танками на прямой наводке.
На финальном её этапе ВСУ удерживали только «Азовсталь», опираясь на ее систему убежищ и подземных коммуникаций.
С момента, когда наш гарнизон отсекли от реки на плацдарме, стало ясно, что он исчерпал способность к организованному сопротивлению.
Рано или поздно все входы в подземные убежища были бы изолированы, территория завода рассечена огневым контролем, а затем опорными пунктами, начались бы подрывы вентиляции, закачивание туда газа, обрушение сводов зарядами.
С сотнями раненых на руках без воды и медикаментов — исход мог быть только один. Разгром с огромным количеством жертв без возможности нанести противнику ущерб.
Поэтому гарнизон начал складывать оружие — по прямому приказу командования.
Можно до бесконечности рефлексировать о гарантиях в Иловайске и о том, что россияне кинут. Но вне зависимости от того, были ли или нет гарантии (судя по тому, что разминированием занимались совместные группы, все же были), получится ли обменять наших бойцов или нет — сейчас шансы сохранить жизнь и вернуться в строй у них есть. А оставаться в подвалах без воды — шансов ровно ноль.
Гарнизон выполнил свою солдатскую работу до конца, вынося тяжелейшие тяготы и лишения. Благодаря ему противник получил вместо заводов и инфраструктуры руины, а 170 тысяч украинцев было спасено от депортации в РФ и последующей принудительной мобилизации. Южный участок фронта был стабилизирован, линия Марьинка — Угледар — Курахово устояла.
Рамзан Кадыров устал кнопать в своих социальных сетях, обещая падение Мариуполя через 2-3 дня.
Порт блокирован затопленными судами, заминирован и нуждается во многих месяцах ремонта из-за боев.
Штурмующие с санитарными потеряли тысячи бойцов.
Если это не героизм, то что тогда героизм?
Честь бойцам, выполнившим свой долг. Тем же, кто предпочитает гордиться мертвыми героями вместо живых, вам в РФ — носить фотографии дедов на палке.
Главное, чего не стоит делать — падать духом от того, что «Азовское море стало российским внутренним» или от «сухопутного коридора в Крым», ибо кампания на фронте в самом разгаре.
Российские части стояли в предместьях столицы и продвигались к Южноукраинской АЭС, а потом что-то случилось, и они побежали, бросая технику.
Прямо сейчас противник рвется к Лиману, обложив его с трех сторон, мы же вышвырнули его к границам у Харькова.
Война продолжается — ничего еще не закончено.
Мы вернемся.
