Это не они другие – это мы другие
Наверное, степень моего презрения к определенной стране и носителям ее определенного генетического кода сложно описать словами. И про “один народ” – это даже не только мы заявляем, что это бред сивой кобылы. Это они сами так заявляют, выплевывая жителей Донбасса из Ялты или Симферополя.
Вот возьмем для примера пост человека, перебравшегося в Израиль. Он написал о том, что его дед и бабка сдавали и убивали людей при Сталине. И что квартиру они заняли чужую, одну из тех, чьих хозяев расстреляли или сослали в Сибирь. И мебель они выбирали на специальном складе, которая бывшим хозяевам не нужна была по той же причине.
Суть уже не в посте, а в комментариях под ним.
Украинцы говорят: “какой ужас! Мы вас поняли и услышали”.
Соотечественники автора заявляют: “не верим, вброс!”, “ну и что? Пойди теперь, застрелись “.
Они же своих забивают ногами!
Покажите мне хотя бы одно видео, где они на коленях встречают погибшего на войне! Пусть даже захватнической. Покажите и докажите, что у этих людей есть умение сострадать, сочувствовать чужой боли и переосмысливать свою жизнь. Их страна гниет, горит, тонет в алкоголе и не выходит из наркотического бреда. Их страна объявляет войны либо вторгается без их объявления. Они друг друга ненавидят и друг другу завидуют, упиваясь своим незнанием истории и своих преступлений.
И потом я вижу девиц, кривляющихся в сторону нашего красного мака вместо колорадской ленты, с заявлением “А у кого это я должна просить прощения, и за что?”
Есть все-таки отличия между воинствующей нацией без мозгов и воинствующей нацией с глубоким пониманием происходящего. Ко мне под посты приходят жители Москвы и Питера со ржущими смайликами, под те самые, где я пишу об осиротевших наших детях. Об убитых тысячах людей на Донбассе. Вот показатель. Вот он, смотрите. И это не они другие – это мы другие. А они остались теми же, что в 1933-м, в 1937-м, в 1939-м, в 1944-м… в 2014-м и по сегодняшний день.
И когда сегодня кто-то еще неровно дышит в сторону оккупанта – это не наши. Это “генно модифицированные продукты”, давно переставшие иметь что-то общее с теми самыми, уже немногочисленными после сознательного их уничтожения, украинцами.
