Читая сводки Штаба ООС…
Понимаешь, брат, я открываю эту чертову страницу штаба ООС и читаю. Каждый раз. Каждый долбанный день. Это уже как ритуал, как утренняя самая вкусная сигарета и первый глоток горькой кавы, будь она неладна, шо ж я на нее так подсел, мля.
Страшно мне. Ссыкотно, как на первый обстрел. Не, вру, как на второй, бо на первый ты еще не знаешь, что тебя ждет, и такой весь храбрый, типа “мне все похуй, перед пацанами главное не лажануться”, а вот на второй – ты вже знаешь, как это, когда ложится рядышком, и ты понимаешь, что все твои два наката – то хуйня для 122.
Мне страшно, как на второй обстрел или в первый отпуск-с-войны. Бо если с обстрелом ты рано или поздно осваиваешься, только постоянно, когда ебошат, хочется курить и ссать, то с отпуском беда. Бо в отпуске хочется никого не прибить, ну или прибить, но не сесть в тюрьму.
Мне страшно, честно, бо там, за этими экранными буковками “зведення” – горячий металл, холодный металл, ледяные ноги, севший теплак, грязь, сажа, дым и “вспышка, вспышка!” И в самом конце там всегда про тебя говорят.
Ты иногда – трехсотый. Тебе осколком попало в ляжку, и ты шипишь, лежа на боку, и сплевываешь вязкую металлическую слюну, пока Доки обкалывает дырку новокаином. И эти дебилы ржут, сцуки неприятные, заебали, валите нахер на улицу, побратимы херовы, и они сваливают, толкаясь в дверях медроты плечами, автоматами и идиотскими шутками “янгол-охоронець промазав”. И своими военными, блекло-зелеными недолгими судьбами.
Ты иногда – двести. Ты иногда – двести, брат, и мне нечего тебе сказать, хули тут говорить? Что ты был хорошим человеком и отдал жизнь за то, чтобы я мог водить ребенка в садик, а не в подвал? Так ты и так это знаешь… знал. Что ты любил семью, а еще – синий “ротманс”, холодное пиво и каву, будь она неладна?
Но чаще всего ты – это ты. Ты позвонишь второпях домой, малая навтыкает, шо вчера не перезвонил, потом столкнешь кота со спальника, сунешь в карман пакет семечек и запасной аккум к мотороле, вылезешь наружу, поежишься и потопаешь на СП, натянув шапку пониже и ощупывая близкий горизонт блекло-зелеными глазами.
И я не знаю, кто сейчас с той стороны наваливает по твоему опорнику из “Утеса”, и куда он надеется попасть, и с чего решил, что ответка не прилетит. Я только знаю, что, когда включатся “дашки” и стеганут искрами по голой посадке, с нашей стороны работать будут те, кто сегодня в наряде: ты, Вера, Бог и Смерть.
Вера, бо я верю, что им всем – пиздец.
Бог – потому что ты делаешь его работу.
Ну а Смерть…
А Смерть просто служит в ЗСУ на контракте.
