О доверии в обществе

В “игру в доверие” каждый из нас играет не раз и не два в жизни, хотим мы того или нет. Мы доверяем свою жизнь пилотам самолетов, водителям такси, врачам, полиции, пожарным. На этом доверии построено наше общество: мы предполагаем, что пилот не уронит самолет в приступе депрессии, водитель такси не нырнет под фуру потому, что вчера развелся с женой, врач не пропишет мышьяк просто потому, что ему скучно. И, как правило, это работает. Чаще всего потому, что это совпадает с желаниями и устремлениями этих людей: пилот тоже хочет долететь домой к жене/девушке/любовнице, таксист тоже желает подзаработать и т.п. Они, в свою очередь, доверяют нам: что мы не пронесем на борт самолета бомбу или оружие (в данном случае речь идет не о мерах предосторожности, но о базовом посыле  🙂  ), что пассажир не станет грабить таксиста, что пациент не скроет что-нибудь от врача, и тот не пропишет неверное лечение.

Разумеется, есть исключения из этих базовых “правил”: пилот уже однажды уронил авиалайнер, таксисты не раз бросались под встречную фуру, врачи-маньяки тоже встречались. Но это – исключения, и всерьез брать их в расчет повседневных рисков никто не спешит. Мы предпочитаем доверять профессионалам.

Статистика говорит нам, что в развитых странах люди больше склонны доверять окружающим, чем в странах бедных. И это объяснимо: когда вокруг имеется дефицит ресурсов, каждый будет пытаться отжать немного себе. В условиях такой постоянной борьбы доверять окружающим означает проиграть в борьбе за выживание. И напротив, в условиях процветания и изобилия доверять выгодно: это упрощает ведение любой деятельности – нет нужды в избыточной бюрократии и формальностях, достаточно просто чужого слова.

Простой пример: предположим, мы договорились с молочником, что он будет каждый день приносить нам бутылочку свежего молока, а мы рассчитаемся с ним в конце недели, когда получим деньги. В обществе с низким уровнем доверия такой расклад если и возможен, то, как минимум, после заключения какого-нибудь договора на куплю-продажу и т.п. Но вероятнее всего, молочник просто скажет возвращаться, когда будут деньги. Заказчик, в свою очередь, может решить, что молоко не так уж и нужно, или что возьмет у кого-нибудь другого и т.п. Как вариант, клиент может получить молоко, но “забыть” заплатить. В любом случае сделка либо не состоится, либо произойдет, но с затратами дополнительных ресурсов: времени или денег, причем всегда, и на постоянной основе – доверия-то нет, необходимо поиздержаться на гарантии.

С другой стороны, в обществе с высоким уровнем взаимного доверия вопросов вообще не возникает: молочник просто пожмет плечами, скажет “не вопрос” и будет ждать оплаты в срок. В случае если клиент выполнит свою часть сделки, то все получаются в выигрыше: молочник получил оплату за товар и расширил рынок сбыта, клиент получил хороший сервис и желаемый товар. Все в выигрыше с минимальными издержками. Опять же, есть вероятность, что клиент не заплатит, но в таком случае молочник вполне сможет подать на него в суд или предать огласке факт вранья и т.п, чем усложнит жизнь недобросовестному клиенту. В общем, в любом случае издержки стороны несут не постоянно, а только в случае нарушения уговора. Это значит, что ресурсы – время и деньги – не тратятся понапрасну и могут быть инвестированы в другую деятельность.

В масштабах стран подобный подход создает ощутимую разницу в подходах к предпринимательству и ведению хозяйства. В итоге богатые страны богатеют и дальше, а бедные все ресурсы системы тратят на внутреннюю борьбу.

Тут, конечно, необходимо отметить, что этот уровень доверия в развитых обществах покоится на глыбе правосудия и законопорядка: обман там попросту настолько дорогое предприятие, что овчинка не стоит выделки, и быть законопослушным выгодней, чем обманщиком.

Но и тут мы упираемся в замкнутый круг: пока страна живет бедно – правосудие будет продажно, а пока оно продажно, страна будет жить бедно – нет доверия.

Но давайте отвлечемся от Запада, и вернемся к нашим баранам.

Украина в 2014-м году продемонстрировала потрясающий уровень взаимодоверия и взаимопомощи, как для бедной страны. Добровольцы, отправившиеся защищать страну с оружием в руках, получили мощнейший тыл в виде волонтерского движения, которое, в свою очередь, опиралось на украинский народ. И доверие там было важнейшим из факторов: без доверия никто не стал бы отдавать ни копейки волонтерам, а те, в свою очередь, не смогли бы помочь стране выжить и купить такое необходимое для оказания хоть какого-то сопротивления время. Доверие людей оказалось настолько эффективным и мощным инструментом, что полуразваленная крепкими хозяйственниками страна сумела выстоять и отбиться от врага, который готовился к этому моменту годами.

И когда стало ясно, что не выгорело, доверие принялись уничтожать, и зрада стала отличным оружием.

Давайте, я просто приведу пример, и все станет довольно понятно. Недавно, буквально, вот, с неделю назад, некий волонтер написала, что отказала бойцам, кажется, из ДУК ПС в помощи по приобретению машины для фронта, т.к. они собирались голосовать за Порошенко, и потому “нехай він тоді і купує”. Еще раз: волонтер отказал в помощи добровольцам. Приплыли.

Собственно, одна из главных причин, по которой я не люблю наших журнашлюпок – это то, что они подрывают доверие людей друг к другу. Стараниями всех этих гнапов, найемов и лещенков, например, прочно закрепился в обывательстком сознании ярлык “порохобота”, как маркер человека, не имеющего своего мнения, а топящего за власть за мелкий прайс. То есть не осталось даже мысли, что кто-то может быть не согласен, что его аргументы вполне равноценны, что необходимо вести диалог, а не пускать пузыри в исступленной злобе и ненависти к рижыму.

Хуже того: найемы и лещенки подорвали доверие заодно и к себе – своими квартирами, мелким крысятничеством и откровенно ублюдочными голосованиями в ВР. Вместо доверия они предложили людям просто веру в свою святость и непогрешимость, а это тоже проблема.

Доверие можно легко потерять, но – теоретически – можно и вернуть. Вера – слепа. Вера не предполагает ответственности за обман, напротив, вера предполагает полное отсутствие оной. А без ответственности нет обратной связи, и нет эффективности управления процессами, и волонтер отказывает в помощи тем, кому, по идее, обязан помогать.

* * *