А у него есть автомат…

… а у него есть автомат.
Не, не так. Армия – это ж не про автоматы, на самом-то деле. Армия – это про понимание, как выполнить нереальную задачу недостатком сил та засобів, и при этом не потерять особовий склад, зброю, техніку, “втрати майна уточнюються”.

У него автомат, но совсем не это делает его армейцем, знаешь, это трудно объяснить словами, бо снаружи все обычно смешливые да колючие, а копни чуть поглубже – тут тебе и повна і одноособна відповідальність за свои сорок погонных метров передка, и малой скоро в школу, и жена ноет “когда уже ротация”, и вообще – не тре зайо*увать вояку. Слишком много слов, понимаешь?

Он ненавидит это. Эти слова, эти выборы, эти хлесткие лозунги, забывающиеся через двадцать секунд, эти цвета на биг-бордах, эти глумления друг над другом, эти эпитеты, сравнения, метафоры, мемасики и прочую хрень. Сукааа, как же он это все ненавидит.

Он просто хочет вернуть обратно свою кухню, стиралку, машину в кредите, пиво и зимнюю рыбалку, понимаешь? А вместо этого приходится копать СПшку, ставить амбразуру, скупать скобы в строймагах, пить литрами кофе и дерьмовый энергетик, ховать под куртку моторолу в зимнем наряде, шоб аккум не сел.
Он бы просто-перестал-стрелять и уехал домой – но он слишком хорошо понимает, чем это закончится.

Поэтому он злится.
Он может тоже хочет сидеть и 3,14деть, как все плохо, яке зубожіння и нихрена-не-поменялось. Желательно в кабаке, желательно под крафтовое, но покатит и на районе под бутылочное. И он не понимает, что будет дальше, и он не хочет разбираться, какого там хрена делает тыл – у него СПшка недокопана, и вообще, сепар сам себя не зае*ашит.

Он солдат, у него есть автомат и свои сорок погонных метров передка.
Он ненавидит слова: их слишком много.

Фото © Facebook автора