Я – ВПО

Вэ-пэ-о, мерзкая аббревиатура, придуманная чиновниками и обозначающая “мы нихуя вам не поможем, мы спиздим все бабки, а вы крутитесь как хотите”. Я – ВПО, и я бы вышил эти три буквы на одежде, как король Дании – желтую звезду.

Так нечестно говорить – я уехал с Донбасса давненько, но у меня там деда и баба похоронены, половина (большая половина) родни осталась, ну и, как у всех, черешня возле дома и друзья со школы. Не, друзей я рано посчитал – из всех моих одноклассников воевали десять человек, три за нас, семь за них, и счет пока два-ноль в нашу пользу.

Я – ВПО, потому что я чувствую себя внутрішньо переміщеною особою, когда слышу это галимое “Донбасс сам захотел в россию”, “так им, лугандонам, и надо” и любимое “конченая земля, отбить забором”. Умом-то я понимаю, почему так говорят, и что людям попроще обязательно нужно кого-то ненавидеть, ну а совсем простые делают это по географическому признаку, деля достойных и недостойных не по качеству, а по областям. Нет, я не обижаюсь, я тоже знаю много ватной ваты с Донбасса. Примерно столько же, сколько и из Ровно 😛

Я – ВПО, и я воевал за мой Донбасс. И я знаю сотни ребят, которые делали то же самое – и, клянусь, они все охуенны настолько, насколько это вообще возможно без нимба и крыльев. Я знал парня, который держал СТО в Донецке, потом хуярил сепаров на юге и теперь служит в патруле. Я знал парня, который держал кафе в Донецке, потом хуярил сепаров на юге, и теперь у него – две пиццерии и чисто донбасский характер. Когда матерно, мерзко, противно – но всегда поможет. Я знал девушку, которая шикарно гоняла на байке по Донецку, потом жила при оккупации, потом хуярила сепаров на севере, а теперь лечится от рака. Не вылечится, но ее жажде жить и чувству юмора я буду завидовать вечно.
Оооо, как много отличных ребят я знал: а они – это тоже Донбасс, о, мой глубоко киевский, расово чистый и безусловно самый украинско-патриотичный друг.

Я – ВПО, и все во фразе “внутрішньо переміщена особа” верно, просто перемещение это – оно внутри меня, в мозгах или в душе, если она есть, понимаешь, и это, блять, не просто переехать из города в город, это – вырвать себя с корнем, с соплями, кровью и кишками, бросить нахер все, без бабла и будущего перетащить себя за шкирку и уже здесь, далеко от Родины, услышать: “как эти донбасские заебали”.

Да. Мы заебали. Мы даже этого не скрываем, нам уже нехер выйобываться, мы ездим на “АН” и “ВВ”, нам до сих пор проблема снять жилье, и если уж совсем честно, положа руку на справку переселенца из Минсоца, – вы заебали нас тоже.
Потому что это у нас там – вся жизнь и половина родни. Это наши куски семьи из Макеевки спрашивают нас “когда уже военные нас освободят, а?” Это наши родные все ждут и ждут. Это дети наших знакомых не могут проехать через КПВВ, чтобы поступить аж на две с половиной тысячи льготных мест в ВУЗах, за которые их прокляли. Это наших родителей шмонают на тех же КПВВ. Это из наших дворов хуярили российские Грады. Это у нас отжимали бизнесы, машины и квартиры. Это мы должны быть вечно благодарны за то, что нам позволили выехать из Снежного и за наши же деньги поселиться в Фастове.

И мы не жалуемся. Нет. Хули нам жаловаться, да и главное – кому? Мы просто живем, иногда вспоминая, сожалея, тоскуя и стараясь не мешать тем, кто орал “спасибо жителям Донбасса за президента – пидораса”, а потом на полном серьезе проголосовал за бубочку. Я бы даже хотел извиниться за то, что мы тут понаехали, только не знаю, хватит ли у меня слов, чтобы рассыпаться мелким бесом по этому столичному асфальту.

Одно я знаю точно. Я с Донбасса, нас таких много, мы любим нашу Родину, и… (и вот сейчас, когда должно прозвучать визгливое “ну и пиздуйте в свой Донбасс!” – я хочу успеть сказать) – мы тоже граждане Украины. Может не лучшие… но и не мерзкая аббревиатура.

Фото © Макс Левин/LB